Мятеж - стр. 28
– Воспоминания, – сказала она. – У тебя есть воспоминания?
Наступила тишина, которая, казалось, стала тяжелой.
– Некоторые воспоминания, еще до всего. Была женщина в магазине, которая сделала меня и много других кукол, но они все были разными. Я принадлежала маленькой девочке, которая стала старше, потом, кажется, ее сыну, потом еще одной маленькой девочке. А потом меня украли.
– Тебе грустно, что тебя украли?
Это казалось логичным вопросом, хотя Вайолет и изложила этот факт с безупречной веселостью.
– Воровать неправильно, – объявила кукла. – Я не принадлежала этому молодому человеку.
– Да, но тебя это огорчило?
– Я не помню.
Она ясно продемонстрировала свое безразличие – радость в ее голосе слегка смягчилась.
– Как долго ты пробыла в том чулане, прежде чем я нашла тебя?
– Я не знаю, – сказала Вайолет. – Некоторое время до и некоторое время после.
Кассия нахмурилась. Ей чего-то не хватало.
– Ты сказала, у тебя есть воспоминания о прошлом «до всего». Что это значит?
– До того, как я была заколдована, конечно. Во второй раз.
– Во второй раз.
Кассия пристально посмотрела на куклу, как будто ее история могла проявиться в кудрях или странном блеске, который она видела в ее глазах. Неужели Джаспер расколдовал, а затем снова заколдовал куклу в качестве какого-то магического упражнения? Не поэтому ли чары были так хороши?
Но у Кассии не было времени выяснять это. Мать позвала ее вниз.
– Пожелай мне удачи.
– Тебе не нужна удача, – сказала Вайолет. – Ты можешь сделать все, что пожелаешь.
– Как тебе платье?
Мать Кассии, Алана Симс, стояла позади нее в зеркале в прихожей и восхищалась дочерью.
– Оно прекрасно, – солгала Кассия с улыбкой на лице.
Ей казалось странным, что одежда, которую выбирала для нее мать, всегда была девичьей, поскольку сама Алана никогда в жизни не носила платья. Сейчас на ней были брюки, которые этим вечером она лихо сочетала с расстегнутым жилетом и мужской рубашкой, которая казалась ей велика. Ее волосы – такие же черные, как у Кассии, но вьющиеся и непослушные – были распущены и доходили ей до плеч. Должно быть, она считала свою дочь такой непохожей на нее саму, такой странной и непонятной. Было обидно, что, столкнувшись с необходимостью заново знакомиться с дочерью, мать Кассии предпочла вместо этого баловать ее красивыми подарками.
– Только подумай, – сказала Алана, – через два года ты сможешь баллотироваться на пост президента Общества.
В другое время Кассия, возможно, рассмеялась бы, но из-за нервов и надетого на нее розового чудовища слова Аланы показались ей еще одним ударом. Если мать и правда в это верила, то она, должно быть, находится в состоянии отрицания. Иначе она не могла бы поверить, что такое возможно. А значит, правда – то, что ее дочь в Харте была никем, – была для нее проклятием.