Мы здесь - стр. 35

Он умолк, поблекнув лицом от невеселых воспоминаний.

– Еще я послал ей большущий букет ирисов, – вздохнул Томас. – Они у нее самые любимые. Это я от нее узнал, еще когда мы просто дружили, но еще не сблизились. Вроде как сигнал: мол, все еще можно возвратить, если ты только захочешь. Но ответа не было. Тогда я махнул рукой.

– А когда вы, говорите, уехали с Манхэттена?

– Восемь лет назад.

– Но вы там иногда бываете?

– Ну а как же! У меня там в свое время даже был агент, но мы с ним порвали после того, как я узнал, что те горшки и вазы, над росписью которых я часами корпел, люди используют под цветы. Теперь на Манхэттене бываю только от случая к случаю на каких-нибудь выставках, встречах с друзьями, ну и… словом, временами. А моя истинная жизнь теперь здесь.

– Ну а вчера вечером вы там были?

– Вчера вечером, – он округлым жестом обвел помещение, – я развешивал и расставлял вот это. Если нужны свидетели, найдите кого-нибудь из тех, кто проходил мимо. Место здесь людное, так что зеваки наверняка были, только не берусь сказать, кто именно.

– Свидетели мне не нужны. Я не из полиции.

Кларк чутко накренил голову:

– Вот как? Тогда какое вы имеете право меня допрашивать?

– Никакого. Извините, если показался настырным.

– А что вообще произошло? Кэтрин бросила Марка? Она теперь с вами?

– Нет. Они женаты, у них двое детей.

– Хм. Тогда я, по крайней мере, могу утешиться, что уступил более сильной команде.

– Если от этого легче. Вы что-нибудь хотите ей передать?

– Вы серьезно?

– Ну а что? Если хотите, я передам.

– А ведь и вправду, – вслух рассудил он, оглядывая бумаги на столе. – Передайте ей, чтоб катилась ко всем херам.

Прошли сутки, прежде чем Гользену выпала возможность поговорить с Райнхартом. Движения этого человека были абсолютно непредсказуемы: застать его с гарантией нельзя было даже в его клубе на Орчарде, на гнусных обветшалых задворках Нижнего Истсайда, к югу от Виллидж и востоку от всего более-менее приличного, куда ночью в обмен на свои услуги могли присунуть головы Гользен и ему подобные.

Он незаметно проскользнул в дверь, приоткрытую, как часто бывает по утрам, в напрасной попытке выветрить из помещения стоялый, с подвальной привонью дух, сочащийся из щелей идущего трещинами фундамента. Пустое в этот час помещение было пещеристо-мглистым. От широкой центральной части с крашенными в черное стенами ответвлялись низкие угрюмые коридорчики и стойла, где часа в два-три ночи можно было застать наиболее одиозных заправил трущоб за наркотой и «перетиранием вопросов».

Гользен прошел мимо распложенной вдоль правой стены стойки и так попал в укромный кабинет, находившийся позади. Там за офисным столом восседал Райнхарт. Больше в кабинете никого и ничего не было – ни шкафов с документацией, ни компьютера, ни фотографий на стенах. Не было даже второго стула. Только реликтового вида телефон из семидесятых, расположенный строго посередине стола. Райнхарт был, как всегда, в пальто, как будто только что прибыл или сию минуту куда-то собирается уйти. Взгляд его был уставлен на Гользена, как будто он уже поджидал этого человека.