Мы вас построим - стр. 11

– Послушайте, я хочу рассказать вам одну шутку. – И отец принялся рассказывать какую-то длинную шутку, наполовину на английском, наполовину на идише. Когда он закончил, все улыбнулись, хотя Эдвин М. Стэнтон, на мой взгляд, – несколько натянуто.

Я постарался припомнить, что же мне доводилось читать о нашем госте. В памяти всплывали отрывочные сведения из времен Гражданской войны и периода реорганизации Юга. Эдвин М. Стэнтон был достаточно резким парнем, особенно в пору его вражды с Эндрю Джонсоном, когда пытался спихнуть президента посредством импичмента. Боюсь, он не оценил в полной мере анекдот моего отца, уж больно тот смахивал на шуточки, которые Стэнтон целыми днями выслушивал от Линкольна в бытность его советником. Однако остановить моего отца было невозможно, ведь недаром он являлся сыном ученика Спинозы, кстати, весьма известного. И хотя в школе бедный папа не продвинулся дальше седьмого класса, он самостоятельно перечитал кучу всевозможных книг и даже вел переписку со многими литературными деятелями всего мира.

– Сожалею, Джереми, – произнес Мори, когда отец перевел дух, – но Луис говорит правду.

Он направился к Эдвину М. Стэнтону, потянулся и щелкнул у него за ухом. Симулякр булькнул и застыл на манер манекена в витрине. Его глаза потухли, руки замерли и одеревенели. Картинка была еще та, и я обернулся, чтобы поглядеть, какой эффект это произвело на мое семейство. Даже Честер с мамой оторвались на миг от своего телевизора. Все переваривали зрелище. Если атмосфере этого вечера прежде и не хватало философии, то теперь настроение изменилось. Все посерьезнели. Отец даже подошел поближе, чтоб самолично осмотреть робота.

– Ой, гевальт![2] – покачал он головой.

– Я могу снова включить его, – предложил Мори.

– Nein, das geht mir night[3]. – Отец вернулся на свое место и поудобнее уселся в своем легком кресле.

Затем он снова заговорил, и в его слабом голосе теперь слышалась покорность:

– Ну, как там дела в Вальехо? – В ожидании ответа он достал сигару «Антоний и Клеопатра», обрезал ее и прикурил. Это замечательные гаванские сигары ручного изготовления, и характерный аромат сразу же наполнил гостиную.

– Много продали органов и спинетов «Амадеус Глюк»? – хмыкнул отец.

– Джереми, – подал голос Мори, – спинеты идут как лемминги, чего не скажешь про органы.

Отец нахмурился.

– У нас было совещание на высшем уровне по этому поводу, – продолжил Мори. – Выявились некоторые факты. Видите ли, розеновские электроорганы…

– Погоди, – прервал его мой отец. – Не спеши, Мори. По эту сторону железного занавеса органы Розена не имеют себе равных.