Мы, Стамбул и Каппадокия - стр. 1

Ночь. Веер за окном слегка колышет листву деревьев, а от этого по стене мечутся нервные тёмные тени.

Я стояла у окна в холле коридора больницы. Единственная дежурная лампа светила в глубине коридора рядом с постом, поэтому я не беспокоилась, что кто-то увидит меня, напуганную, с влажными глазами. Час назад деловитая медсестра дала таблетку.

– Выпьете, быстро уснёте не будете переживать перед завтрашним днём, – сказала она.

Таблетку я выпила, но, видимо она ещё не подействовала, так как я не могла сомкнуть глаз.

Несколькими минутами ранее я написала позитивный пост у себя на стене «В контакте». Это было очередное послание «С добрым утром» всем моим подписчиком. Сообщение было поставлено на таймер, чтобы утром программа сама всё выложила в сеть. Вдруг за мной придут слишком рано?

Я переживала мучительное, тоскливое ожидание будущего, в котором в тугой комок нервов смешивались сложные чувства тоски, неопределённости и страха.

Впрочем, я знала, что так должно было случиться. Врачи не удивили меня, когда сказали, что моя проблема решается только операционным путём. Вызвав скорую, я подготовилась к этому морально. Мне было страшно, как страшно бывает любому человеку перед шагом, который делит мир на «до» и «после».

Меня била нервная дрожь, в которой было много внутреннего накручивания, которое можно передать словосочетанием «если вдруг…». В одной куче были и мнимые тревоги, и реальные. Не только в операции было дело… Почему-то про неё я знала, что она пройдёт хорошо. Дело было а в причине и следствии других факторов. Все так же, как и год назад, я задумывалась о том, сколько мне на самом деле суждено прожить. Эти мысли вновь лезли ко мне, как приставучие, наглые мухи.

– Почему вы не вызвали скорую сразу? – глубокой ночью спросил заспанный, бородатый врач.

– Потому, наверное, что я очень глупая. Спасала ситуацию других людей, – последовал мой ответ.

Это была правда, так как несколько дней до госпитализации я жила на сплошных обезболивающих.

Мне не хотелось подвести одну молодую пару, регистратором на свадьбе которых я выступала. Я редко теперь провожу какие-то мероприятия, но до сих пор ко мне обращаются как к организатору праздничных торжеств. Когда-то я занималась этим плотно и профессионально.

Сразу за ними в моём расписании на месяц значилась клиентка по ландшафтному дизайну, на участке которой я должна была руководить посадкой деревьев-крупномеров. Этот вид деятельности – моё хорошо оплачиваемое хобби, которое позволяет мне жить и путешествовать.

Ещё в плане на эту осень стоял другой участок, где надо было всё подготовить к подзимнему посеву газона. Мне очень нужны были деньги, так как я собралась в Стамбул с младшим сыном, а ландшафтный сезон летом получился не самым удачным. Только когда на кону стоит здоровье, и когда состояние – почти непрекращающаяся боль, между зарабатыванием денег и здоровьем приходится выбрать второе.

«Газон подождет, – решила я. – Посадим весной».

Только было понимание, что подвожу свою клиентку с посадкой крупномеров уже во второй раз. Мне было перед ней по-человечески стыдно. В первый раз мы хотели посадить с ней деревья летом, но там я тоже оказалась в больнице, и тоже из-за скорой. После у неё начались заграничные командировки, и мы никак не могли найти время. Назначили всё на сентябрь. Что могло пойти не так? Всё было уже готово, но тут меня скрутила боль. Пришлось позвонить и отказаться от высадки крупномеров.

Я не могла лишь отказаться от проведения регистрации свадьбы. Речь шла не только о внутреннем чувстве долга. У меня была внутренняя потребность подарить людям маленький кусочек счастья. Знала, что если откажусь накануне, у людей будет сплошная нервотрёпка в самый важный для них день.

Много пришлось передумать за эти дни. Боль выматывала, а до мероприятия надо было прожить в этом состоянии несколько дней. Не схожу ли я с ума, оттягивая отъезд в больницу? Может этот фактор станет самым последним моим подвигом в жизни?