Мы не твои - стр. 23

Мы уже у самой двери ванной, когда я думаю о том, что мне надо бы остановить девчонку, сказать, что я пошутил.

Но в меня явно вселился бес.

Нет, не вселился. Он всегда был во мне. И я не могу изгнать его, несмотря на жуткую кару, которую сам на себя возложил.

Я думал, мое состояние придаст мне смирения. Куда там! Демоны во мне бушуют только сильнее.

Мы вкатываемся в душевую. Коляска останавливается.

– А как включить воду?

– Просто скажи – вода.

– Вода. Ой, – в большом пустом помещении раздается звук хрустального колокольчика. Надежда смеется.

Надежда. Нет у меня никакой надежды. И этой скоро не будет.

Я давно живу в мире без иллюзий.

– Она ледяная!

– Скажи – температура девяносто, сваришь меня заживо.

Недостаточно я горел. Мало. Не выжгло пламя во мне всю мою злость, гнев, мерзость, что точит изнутри…

– Зачем вас варить? Вы невкусный. Температура тридцать.

– Будет холодно. Нормальная тридцать шесть, тридцать семь, как температура тела. Или ты не в курсе? Ты же вроде медик?

– Какой я медик? Так… медицинская сестра, с неоконченным средним специальным. Куда мне в температуре разбираться? – чувствую, в ее голосе улыбку. Она иронизирует сама над собой? Интересно.

– Так что? Раздевать меня будешь?

– Зачем? Я вас так помою.

А дальше я ору, но почти сразу затыкаюсь, потому что орать в этой ситуации значит обнаружить свою слабость. И хотя я слабак, показывать это наглой девчонке не собираюсь.

Эта мелкая зараза вкатила меня в душевую кабину! Прямо в коляске! И в одежде!

Вода из тропического душа, закрепленного, видимо, на потолке вмиг превращает меня в человека дождя. Чувствую, как довольно холодные струи текут по голове, лицу, спине, рукам.

Этот холод трезвит немного.

Я перегнул, был с ней груб. Я заслужил.

Слышу ее смех и сначала самому хочется смеяться. Сначала. А потом…

– Очень смешно? Повеселилась?

Смех прекращается. Я сжимаю челюсти.

Что мне стоило посмеяться вместе с ней? Ведь это на самом деле, наверное, смешно?

Я к ней прицепился, она меня вот так вот «умыла» и в прямом и в переносном смысле!

Мне бы прощения попросить и признать – я был не прав.

Но это же я!

Разве я могу признать свою вину?

Я ведь… Я ведь до сих пор все равно считаю, что в истории с Зоей больше виноват Тамерлан! Если бы любил по-настоящему – ни за что бы не повелся на мои бредни, не слушал бы отца, забил бы на историю с кланами, земляками, на традиции, на чужие обещания. Взял бы Зою, женился бы на ней. Она бы родила наследника, которого потеряла из-за меня…

Хватит думать об этом, Ильяс! Хватит!

Хочу сказать Наде, что сожалею, если обидел, а говорю, конечно, совсем другое.