Мы не твои – 2 - стр. 21
Мне нравятся его поцелуи. И он мне очень, очень нравится.
Я влюблена в него. Да. Поэтому и согласилась выйти за него замуж.
Господи, как все сложно!
Зачем мы приехали на Кипр?
– Иляс! П’ивет! – Ник видит своего нового «длуга», бежит к нему довольный, – Ты пишёл!
Я все-таки отрываюсь от Славы, глядя на моего любимого малыша.
– Конечно пришёл! Ну что, выбираем мороженое?
– Ага, давай! – и Ник протягивает Илику руки, чтобы тот поднял его.
Эта картина заставляет мое сердце дрогнуть.
Ильяс поднимает сына на руки, бросает взгляд на меня, замирает, как-то очень виновато улыбается.
– Сколько шариков можно этому чемпиону?
– Два, больше он не съест, – почему-то у меня голос хрипит, откашливаюсь.
– Тли! Я сем тли! – заявляет Ник, Ильяс усмехается.
– Если что, я тебе помогу, дружище, выбирай!
Он подносит Ника к витрине, Слава отодвигает меня, удерживая за талию.
– Так что, милая, ты сама какое будешь?
– Дай подумать, – изо всех сил стараюсь улыбаться и вести себя непринужденно, – соленую карамель, мятное с шоколадом и…и ванильное. И еще капучино.
– Хорошо. Девушка! – Слава подзывает официантку, делает заказ, а я исподтишка смотрю на Ильяса. Он внимательно случает Ника, который спрашивает какой вкус у синего мороженого, а какой у зеленого.
Илик поворачивает голову и ловит меня за подглядыванием. И снова я вижу его виноватую улыбку.
Наконец, мы все определяемся с заказами, занимаем большой столик.
Разговор, естественно, не клеится. Только наш Николай не замечает общей неловкости, увлеченно рассказывает Илику о том, что в нашем городе тоже есть кафе мороженое, которое называется «пигин».
– Пингвин, – перевожу я.
А Ник продолжает, замечая, что там не так много разноцветного, но очень вкусно.
Как я и предполагала сын клюет пару ложек синего, зеленого, и ест из моей розетки самое простое ванильное. А Ильяс давится остатками его порции.
– Вкусно? – спрашивает его Ник.
– Очень, – откровенно врет Илик усмехаясь.
– Может не есть, он не обидится, – тихо шепчу я, и вижу, как напрягается Слава, который не слышит, что я говорю.
– Нет уж. Я совершу этот подвиг. – Илик смотрит на меня и облизывает ложку, а я становлюсь красной как рак.
У Славы снова звонит телефон, он смотрит на экран, морщится.
– Я должен ответить.
– Да, конечно.
Моему великану приходится выйти из-за стола. Мы остаемся втроем.
Я, Ильяс и наш сын.
– Надя… я хотел…
– Ма, мне надо выйти.
Ник у меня давно приучен просится, если ему нужно, хотя я знаю, некоторые дети его возраста все еще в памперсах в людных местах. Но мой сынок молодец. Он и говорить стал очень рано, и его речь стремительно прогрессирует. Педиатр мне говорила, что обычно в таком возрасте речь лучше у девочек, мальчики молчуны, но у нас совсем не молчун, наоборот.