Мы не говорили об этом, мама - стр. 8
Я соглашаюсь. Сажусь рядом, она начинает гладить мои волосы. Я беру ее за руку. Мне так хочется заговорить, но я молчу, молчу… Молчу о том, что больше не девушка – я потеряла невинность сегодня, в обычном трехзвездочном отеле, куда приехала после занятий в университете. Абсолютно неромантично, без лепестков роз и шампанского, без всей той сказочной картинки, которую мне рисовала мама. Это было страшно, потно и больно. Из окна я видела спальный район Москвы – унылые многоэтажки, которые пытались прикинуться красивыми благодаря вечернему сиянию огней… Сначала крови не было, и я испугалась – он мог подумать, что я ему соврала и он у меня не первый. Тогда все было бы зря. Но потом кровь полилась – гораздо обильнее, чем я ожидала, и я вновь испугалась, все ли со мной хорошо. Когда все закончилось, он сказал: «Спасибо за доверие, дорогая!» – и поцеловал меня в лоб. И дал деньги. Двадцать тысяч рублей. Не бог весть какая сумма, но для нас она стала спасением.
Сидя рядом с мамой, я хочу крикнуть: «Мама, мама, отчего все так? Ты же совсем не об этом для меня мечтала. Все случилось без серенад под окном и томных вздохов. Без смущенных звонков и молчания в трубку, без букетов, без надписей "С добрым утром, любимая!" под окном… Для чего ты готовила меня к сказке, когда жизнь другая, совсем другая и я узнала об этом только сейчас?»
Но я молчу. Я знаю, что мама не простит меня, если узнает, не выдержит всего этого. А самое главное, что это решение приняла я сама, и отвечать за него тоже мне. Жизнь моя изменилась – надеюсь, что к лучшему… Но как простить себе то, что случилось, и то, что будет дальше?
Спустя полтора месяца все становится проще и одновременно сложнее. Мама наконец узнала о наших встречах. Моя милая, добрая мама! Ты верила мне часто, очень часто. Верила в дополнительные занятия в университете, внеурочные встречи по работе и сбои в работе метро. Но так не могло продолжаться долго. Мне легче, ведь я устала врать.
Мама не кричала, нет. Она сидела спокойно и молча, словно статуя, словно окаменела. И это было хуже всего. А потом она сказала, что ей больше незачем жить на этом свете. И снова замолкла на несколько часов. Я рыдала, трясла ее и обнимала – не помогало ничего, она была словно каменная. А потом она попыталась выброситься из окна. Я повисла на ней всем своим телом, не пуская. Она зарыдала. С тех пор в ней как будто что-то треснуло… Вера в меня, вера в людей… Она встречает меня вечером потухшим взглядом и стиснутыми губами. Мне хочется обнять ее, рассказать, поплакать. Но между нами будто стена, и я молчу.