Мы нарушаем правила зимы - стр. 1

Весна в этом году выдалась поздняя – начался уже май, а лёд на реке только-только решил растаять. Из-за этого у берега вовсю слышались треск и пощёлкивание; под тёплыми лучами солнца нетерпеливая вода одолевала ледяные покровы.

А на отлогом песчаном берегу, если приглядеться, можно было приметить небольшие камешки, будто нарочно сложенные в виде колеса. Целую зиму они скрывались под снегом и оставались неподвижны. Теперь же, когда майское солнце коснулось их жарким поцелуем, камни, словно вдруг обрели силу, принялись вращаться вокруг своей оси, расти в высоту и ширину… Золотые лучи окрасили камни к жёлтый цвет, а песок под ними стал отсвечивать красным. И вот уже огромный золотой коловрат понёсся в стремительном беге…

Если бы кто-либо из простых смертных очутился бы на этом берегу и неосторожно подошёл к удивительному каменному солнцу, он увидел бы небывалую картину. Камни выросли уже гораздо выше человеческого роста; они вращались всё медленнее, успокаивались. И вот в какой-то миг сквозь них, будто через врата проскочила лёгкая, изящная женская фигурка в длинной светлой рубахе. Женщина замерла на месте, закинула голову, подставляя лицо солнцу, расхохоталась, раскинула руки – будто желала обнять этот берег, реку, лес, стремительно тающий лёд… На её голос из каменных ворот высыпали другие девушки: все красивые, изящные, с длинными волосами, смеющиеся и счастливые. Точно повинуясь неведомой команде, они замерли на месте, образуя круг и широко раскинув руки…

– Сёстры, просыпайтесь! Выходите! Выходите все!

– Злата! Злата! Нынче твоя очередь! Пой, Злата, пой!

И тогда одна из них высокая, худенькая, смуглая, с волосами чёрными, будто вороново крыло, выступила в середину круга. Она отвела волосы с лица, запрокинула голову, простёрла руки к солнцу и прикрыла чёрные миндалевидные глаза, сверкающие горячим блеском.

Она запела сильным, звонким голосом; спокойная мелодия поплыла плавно и неспешно, всё выше и выше в чистое голубое небо. Сёстры слушали, тоже прикрыв глаза и словно слившись в едином объятии. Берег, тающий лёд, лёгкий ветерок – всё слушало песню Златы.

Тем временем мелодия начала меняться: из протяжной, плавно-льющейся она стала ритмичной, стремительной, резкой. Голос Златы звучал теперь громче, гортаннее: она повелевала сёстрам двигаться, танцевать! И вот вокруг неё образовался хоровод; девушки сначала плыли лёгкими плавными шажками, точно лебёдушки, затем всё быстрее, быстрее… Ритмичный мотив будто вливал в их тела новые и новые силы. Их босые ноги неслись, притоптывая в стремительной пляске; сёстры парили над берегом, словно у них вдруг выросли крылья! Многие уже спрыгнули на тающий лёд и танцевали там, едва касаясь пальчиками босых ног ненадёжного ледяного помоста…

Злата, не переставая петь, начала кружиться на месте, по-прежнему раскинув руки – всё громче, всё быстрее! Пение перемежалось громкими, гортанными выкриками, от которых оживала на глазах скованная долгой зимой земля. Ручьи начали звенеть громко и радостно, птицы подхватили мощный, властный призыв… Злата кружилась стремительно, отбивая ногами такт, сёстры кружились вместе с ней – и вот уже то одна, то другая взмывали в воздух, на лету обращались птицами. Иные, внезапно обретя рыбий хвост и чешую с криком ныряли в освобождённую ото льда воду и неслись подо льдом будто тени. Третьи – разбегались, приняв облик зверей лесных: лисиц, зайцев, ласок, волчиц… И лишь запевала их, Злата, всё кружилась и кружилась в сумасшедшем танцевальном вихре – и вместе с ней сама природа плясала и пела приветствие весне.

Ей казалось, что сейчас она задохнётся или умрёт от разрыва сердца, если не начнёт танцевать. Эти стены, тесные и душные, будто стенки гроба, этот затхлый воздух! Ужасно… А в голове, в ушах звучала нежная мелодия, которую напевал звонкий, хрустальный голос, отчего-то казавшийся ей родным и близким.

Девушка поднялась, будучи не в силах больше сдерживаться, и решила дать себе волю. Она начала подпевать, тихо и приглушённо. Никто всё равно не услышит; в конце концов, отчего бы ей и не петь? Но песня оказалась коварной: она не просто звучала, оживляя и освежая душу – она оживляла ещё и тело, приказывая двигаться, плясать!