Мы начинаем в конце - стр. 32
– Доброе утро.
Дачесс обернулась. Здорово она устала, далеко улетела в мыслях – даже не слышала, как подъехал и притормозил знакомый автомобиль.
Она остановилась. Уок заглушил мотор, снял солнечные очки. Взгляд у него был проницательный.
– Всё в порядке?
– Конечно.
Дачесс моргнула – как стряхнула и пальцы-щупальца Дарка, и вопль матери.
Уок явно не верил. Теребил свою рацию, потом стал отбивать ритм на двери автомобиля.
– Сегодня ночью было тихо?
Вот откуда, блин, он всегда все знает?
– Я ведь уже ответила.
Уок улыбнулся. Занудой он не был, что да, то да. По крайней мере, с Дачесс. Он за ней присматривал, хотя Дачесс знала: для отдельных взрослых «присматривать» равняется «заваривать кашу», которую потом расхлебывает отнюдь не «кашевар».
– Вот и хорошо, – сказал Уок.
Рука у него дрожала, большой и указательный пальцы почему-то все время соприкасались и размыкались.
Он просёк, что Дачесс это заметила, и убрал руку из поля ее зрения. Пьет, небось, думала Дачесс; интересно, по сколько в день?
– Мне ты можешь довериться, Дачесс, – не забыла?
Для доверительных разговоров она была слишком измотана. И вообще, на кой он ей сдался, этот Уок – жирный, с добродушным лицом и похмельными глазами; весь мягкий, как желе или пудинг… Тело у него мягкое, улыбка мягкая, и взгляд на то, чем живет Дачесс, тоже мягкий, снисходительный.
Она проводила Робина до калитки, помахала мисс Долорес и направилась к школе. Остались считаные учебные дни, потом – каникулы. Совсем недолго потерпеть. Все бы ничего, если б не проект. Дачесс точно опозорится. Тестов она не пропускала, с ними порядок; не то что с семейным древом. От гадкого предчувствия свело живот, Дачесс даже схватилась за больное место. Будто на узел кишки завязаны. Выйти к доске, открыться перед всем классом – мол, не знаю, кто мой отец – выше ее сил.
В холле она нашла свой шкафчик, попробовала улыбнуться девчонке, что околачивалась рядом. Наткнулась на полное безразличие. Не удивилась. Это уже давно так: ребята будто знают, что денег у нее нет, а есть вечный недосып и ответственность, со всеми вытекающими. Ну и кому нужна подружка, с которой ни поиграть, ни потусить?
Дачесс уселась на свое место – ряд у окна, стол – не самый ближний к доске, но и не галерка. Стала глядеть на поле. Птицы – целая стая – копошились в земле, искали, клевали что-то.
Если Дачесс оставят после уроков, кто Робина из сада заберет? Никто. Ни-кто. Она сглотнула комок. Глазам стало горячо, но Дачесс не заплакала.
Открылась дверь, но впустила совсем не мистера Льюиса. Бочком вошла пожилая женщина: в руке дымящийся пластиковый стаканчик, очки на шнурке. По классу поплыл запах кофе. Понятно: учительница на замену.