Мы – кровь и буря - стр. 3

Внезапно огонек погас, и склеп погрузился в кромешную тьму. Лина вздрогнула. Существо замерло, и нежное тепло покинуло его тельце, будто никогда там и не появлялось.

«Неужели бабочка сломалась?»

Девочка замерла в ожидании. Внезапно ее сердце сжалось от страха: где-то вдалеке раздались поспешные шаги и чей-то зов. Если люди искали бабочку, то они явно двигались в неверном направлении, удаляясь влево. Открыв ладони, Лина провела пальцами по тельцу и широко расправленным крыльям существа. Ей нравилось ощущение филиграни на кончиках пальцев: это успокаивало.

Вот только бабочка ей не принадлежала. Придется ее оставить и вернуться домой.

Лина приняла решение, но тело никак не хотело повиноваться. Разве можно ее забрать? Нельзя. Если кому-то станет известно, что Лина взяла из склепов предмет, неприятностей не миновать. Пусть она и не сняла ее с тела, бабочка все равно являлась могильным атрибутом. Да и кто поверит, что та сама к ней прилетела? Она как будто выбрала ее… Как будто хотела попасть именно к ней.

Но все это оказалось неважным: решение было принято. Ей не разрешали иметь личные вещи. Даже ее одежда – это обноски, а мягкие туфли до нее сносили другие Хранители. Лина знала, что на поверхности Верхнего города не-Меченые дети жили в своих комнатах, забитых игрушками, безделушками и одеждой, которую носили только они. Лина ничем от них не отличалась за исключением темного родимого пятна на щеке. Так почему ей нельзя забрать бабочку? Она чувствовала, как участилось дыхание. Это всего лишь одна крошечная вещь. Девочка решила хранить тайну и ни единой душе не рассказывать о находке. Пусть бабочка станет ее единственной личной вещью. Разве она так много просит?

Спрятав металлическое существо во внутренний карман, Лина взяла фонарь и мешок и продолжила путь через тоннели.

Скользя по крутой мощеной дороге, Лина со всех ног бежала с вершины города к стенам, за пределами которых простирался лес.

В ушах громко звучали слова судьи:

«Вы обвиняетесь в чародействе».

Грозовое облако представляло собой всеобъемлющий, плотный, ядовитый туман, обволакивающий одежду и заслоняющий путь.

«Я приговариваю вас к смерти».

Во мраке дрожали тусклые островки света: кое-где виднелись окна домов и пятна угасающих солнечных лучей. Ноги несли Лину во мрак и неизвестность.

«Плоть ваша будет съедена собаками».

Лина слышала рык и вой гончих псов. Неужели они покончили с Виго? Или, может, устали жевать старую плоть и жаждали отведать свежей крови? Виго выиграл время, но все оказалось напрасно. Пока слезы жалили глаза, Лина бежала все быстрее.