Мы из Губрозыска - стр. 16
- Что, вот так – сразу?
- А как ты хотел? Тебе же сказали, что до завтра надо решить вопрос с квартирой. Вот и поспособствую.
- У себя поселишь?
- И рад бы, да некуда. У меня семеро по лавкам дома, места приткнуться нет. Но я тебе неплохой вариянт подыскал. У Марии Степановны поселишься. Она хоть и шибко верующая (весь дом в образах, в церкву ходит и все посты соблюдает), но человек правильный: двух сыновей воспитала, оба краскомами служат. Геройская, я тебе скажу, тётка. И возьмёт за постой недорого. Скушно ей в одиночестве. Сыновья далеко отсюда службу несут. Только в отпуск и навещают.
- А я её не стесню?
- Не, за это не переживай. До тебя у Степановны другой наш сотрудник квартировал, Коркин. Только его с треском попёрли из губро.
Тут Колычев нахмурился. Чувствовалось, что тема Коркина ему неприятна.
- Попёрли, значит… И что же натворил этот ваш бывший сотрудник? – не смог сдержать интереса Пётр.
Колычев вздохнул, однако ответил:
- Во-первых, не «ваш», а наш…
- Извини, наш, - поправился Елисеев.
- Во-вторых, связался со всякой шелупонью! – будто не замечая слов Елисеева, продолжил собеседник. - Дружбу завёл с продажными девками. У нас их «маньками» кличут. И ладно бы дружбу… Чего ради дела не сделаешь? Поговаривали, что сам их, кому надо подкладывал, да деньги с бабёнок стриг. Но вообще раскрываемость у него была – ого-го! Ценным сотрудником считался, грамоты имел. Знаешь, сколько эти «маньки» знают?! Раз в пять больше нашего! Почитай, все сплетни через них проходят. Так что вот тебе мой совет: обязательно заведи себе среди «манек» сексота.
- Кого? – не понял Елисеев.
- Секретного сотрудника. Ну, вроде как человечка своего в уголовном мире. Ты ему мелкое послабление, а он тебе сведения. Что сам не знает, у других по-тихому выяснит. Хороший сексот в нашем нелёгком ремесле на вес золота. Некоторым ещё и платить приходится.
- Из своего кармана, что ли? – нахмурился Петр.
- Бывает, что и из своего кармана, - признался Колычев. – Нам, конечно, кое-какие фонды отпускают, но тут как с получкой: иной раз по нескольку месяцев дожидаться приходится. Всё, пошли. Степановна рано спать ложится. Не хочу будить женщину.
Они вышли из угро и повернули направо по скверно замощенной улице.
- Далеко идти? – поинтересовался Елисеев.
- За четверть часа неспешной походкой управимся. У нас город хоть и губернский, да не сказать, что большой. Не Москва и не Питер.
- А сколько народа живёт?
- Да кто ж его считал толком? Тыщ семьдесят, пожалуй, наберётся, да мильон в самой губернии. И на всё про всё нас - дюжина работников в губрозыске. Хоть порвись!