Мы еще вернемся в Крым - стр. 38
Рудольф, взволнованный, ходил по комнате с пистолетом «Вальтер» в руке и бурно жестикулировал. Высокий, стройный. Белокурые волосы взъерошены, глаза горели, офицерский френч расстегнут.
– Это ты? – узнав Лару, опустил пистолет.
– Да, я, – сказала она, снимая шапочку.
– Я его убил! Убил! – выпалил он на немецком с какой-то дикой радостью.
– Говори на русском, я ж тебя не раз предупреждала! – остановила его Лара. – Стены тоже слышат!
– Это был бой! Настоящий поединок! Русские стреляли в нас, в меня и в Фердинанда! – На русском он говорил чисто, без акцента. – Фердинанд скрывался в соседнем доме. Понимаешь? Мы увидели двух русских десантников и выскочили одновременно на улицу! И стреляли! Они в нас, а мы в них! И я попал! Попал! Видел, как он свалился!
– Перестань паясничать! – Лара тряхнула кудрями, темные локоны рассыпались на плечи. – Твой Фердинанд уже лежит на улице мертвый.
– Это мой первый русский, которого я сам убил в бою!
– Хорошо бы, если б он был и последним, – строго сказала Лара. – Слышишь выстрелы? В соседнем доме десантники расправляются с такими же, как твой Фердинанд. С минуту на минуту они могут и сюда заявиться. А ты тут расфуфырился! Прячься в подвал!
– Я мстил за дядю, который мне стал родным отцом!
– А дядя, может быть, жив и находится в плену, – выпалили Лара, сама удивляясь своим словам, которые произнесла насчет плена. – В погреб!
– Вильгельм Гюнтер фон Штейнгарт живым никогда в плен не сдастся!
– В погреб! Быстро! Мне кушеткой люк закрыть надо.
О существовании своего дальнего родственника, жившего в Германии, Лара знала из рассказа матери. Знала еще задолго до начала войны. Отец никогда о нем не вспоминал и ничего не рассказывал.
Марта Францевна после печального известия о смерти мужа от укуса ядовитой змеи в далекой Средней Азии долго не могла оправиться. Она тяжело переживала потерю любимого человека, с которым прожила лучшие годы. Лара, чтобы хоть как-то утешить мать, отвлечь от грустных мыслей, расспрашивала ее о прошлом, о молодости, о далеких и бурных революционных годах начала века, особенно о том, где и как она познакомилась с отцом. Лару интересовало буквально все. Она засыпала маму вопросами. И как-то вечером, увлеченная воспоминаниями о своей молодости, Марта Францевна доверительно поведала о том, что скрывали от Лары долгие годы:
– У нас в Германии есть родственник, но только никогда и никому об этом не говори.
– В фашистской Германии? – шепотом переспросила Лара.
– Да, в самой Германии, – тихим голосом ответила Марта Францевна и снова предупредила дочь: – Только никогда и никому об этом ни единого слова! Это наша семейная тайна. И ни в каких анкетах, которые придется тебе заполнять, на вопрос о том, что есть ли родственники за рубежом, никогда ни указывай об этом. Ты уже взрослая и должна все хорошо понимать сама. Только за одно такое родство нас могут выслать в Сибирь на каторгу.