Мы дрались на бомбардировщиках. Три бестселлера одним томом - стр. 84

– На каких высотах летали?

– До трех километров. А вот Берлин бомбили с пяти километров. Обычно мы кислородным оборудованием не пользовались, а тут всех проинструктировали. Тем не менее я маску так и не надел – боялся. Еще в Свердловске я видел майора, который, видимо, использовал неотрегулированную маску и обжег себе легкие кислородом. Ну мыто молодые, могли на пять тысяч и без кислорода, а командир эскадрильи постарше лет на восемь, голова хуже работает – вывалился из строя. Только после войны мы стали осваивать полеты на высотах от пяти до семи тысяч метров. Очень холодно, а кабина насквозь продувается.

– Оборонительное вооружение Пе-2 достаточное?

– В принципе да. У стрелка-радиста ШКАС и БТ вниз. У штурмана БТ и у меня впереди «березин» и ШКАС. К концу войны у стрелков появились авиационные гранаты.

– Реальная скорость у Пе-2?

– Написано 450 километров в час. Я ни разу не видел этой скорости. Обычно 350–320.

– Взлетали поодиночке?

– Вначале да, потом стали взлетать тройками, а в 1944 году – девятками. Ведь иногда в воздухе собирался корпус – 18 девяток! На сбор над аэродромом времени не было.

– Истребительное прикрытие всегда было?

– Когда Полбин летел, то прикрытие всегда было, причем один к одному. В том вылете на мост через Буг нас полк истребителей прикрывал. А когда мы летали на обычные задания, я никогда не видел своих истребителей. Может быть, и прикрывали, я не помню.

– Экипаж у Вас всю войну один был?

– Митюха со мной прошел всю войну, а штурмана менялись. В своем технике, старшине Маркетанове, я был уверен, как в себе. Когда нет вылетов, прихожу на стоянку, он около самолета спит в стельку пьяный. Я его не трогаю, знаю, что, как только начнутся боевые вылеты, он сутками спать не будет, будет готовить самолет. У меня техник и стрелок-радист имели вдвое больше наград, чем другие. Потому что меня уважали. Если я сказал, что надо Маркетанову дать орден, – дадут.

– Какие самолеты были лучше, казанские или иркутские?

– По-моему, казанские были получше, помягче. Я летал на «иркутянке», и ничего – потерь в экипаже у меня не было.

– Какой немецкий истребитель наиболее опасен – «фоккер» или «мессер»?

– Конечно, «фоккер».

– На разведку приходилось часто летать?

– Редко. Там же был разведывательный полк, он все делал. Если что-нибудь не хватало, мы фотографировали переднюю часть линии фронта.

– Сколько максимально вылетов в день делали?

– Три вылета. Но на третьем вылете садились уже поближе, не на своем аэродроме, где были истребители. Один раз ждали-ждали вылета, а командир полка говорит, наверное, уже все, ничего не будет. Сели в машины и поехали в баню. Летчики заходят, конечно, первыми. А тут кричат: «В машину!» Помчались на аэродром, вылет. Все летчики были уже одеты, а один стрелок-радист не успел. Он прямо на голое тело надел свой меховой комбинезон и полетел. Возвращаясь, домой не пошли, а сели у истребителей. Разместились по хатам. Утром сидим за завтраком. Все в обычной одежде, а он в меховом комбинезоне. Украинка говорит: «Сынку, чего же ты паришься? Снял бы!» – «Ничего. Ничего». Мы, конечно, посмеялись над ним.