Мы – дети планеты Земля (историко-публицистические исследования) - стр. 5
Война же, небывало страшная, кромешным адом стала надвигаться на земли русские. Когда советский солдат увидел злодеяния, чинимые фашистскими извергами, не за Сталина заболела у него душа, а за Родину, за свой многострадальный народ. И поднялся он, став плечом к плечу со всем воинством, и не отошёл ни на шаг, ведь за спиной оставалась родная земля.
Болезненная подозрительность генсека, не верящего никому, в том числе и своему народу, не ослабевала. Да и как ему было верить, например, обрусевшим немцам Поволжья? Их всех поспешно выселили в Сибирь. И никакие заслуги перед советской властью не брались в расчёт…
На всю жизнь запомнился мне образ обрусевшего немца, полковника Орбита, трудившегося при военно-пехотном училище города Буйнакска, где я некоторое время работала зубным врачом по вольному найму. За какие-то отношения то ли с Блюхером, то ли ещё с кем-то из командующих на севере Орбит в 1937 году был понижен в чинах и выслан на Кавказ.
Это был человек среднего роста, стройный, подтянутый, мускулистый, в аккуратно пригнанной форме, с правильными чертами благородного лица, с каким-то ясным взглядом, подёрнутым грустью. И курсанты его любили, как отца родного. Называли за глаза не иначе, как «батя». И как можно было не любить человека, который при всей своей отеческой строгости был необыкновенно сердечным, чутким, внимательным по отношению к каждому рядовому? Эта высочайшая культура, наверное, была не только от воспитания, но где-то и от природы.
Курсанты училища, приходившие на лечение, восторженно рассказывали о выносливости полковника в походах, что, даже когда они – молодые – останавливались, задыхаясь, беря высоту во время учебных тренировок, он выходил вперёд и увлекал за собой остальных.
На привалах он, а вслед за ним и остальные командиры подразделений садились и ели вместе с курсантами. А когда в жаркий полдень после длительного похода шли окунуться в реке, курсанты считали рубцы на его теле, оставшиеся от боевых ранений после германской (1914 года) и Гражданской войн. А вот награды после этих боёв были сорваны с груди Орбита при разжаловании.
Однажды выходя из училища, я стала свидетельницей его простого товарищеского обращения с рядовыми. У подъезда стояла полуторка. Курсанты сидели в кузове. Орбит вышел, подошёл к машине. Шофёр открыл дверцу кабины, но полковник вежливо поблагодарил водителя и, став одной ногой на колесо, другую ловко перекинул через борт. Курсанты подхватили его под руки, подняли в кузов и уступили место у кабины, радуясь случаю уделить внимание «бате».