Размер шрифта
-
+

Музыканты и мстители. Собрание корейской традиционной литературы (XII-XIX вв.) - стр. 34

А бабочки к цветкам летят, у каждой – пара есть.
О чем-то спорят и летят по саду они в тень,
Туда, к цветам опавшим.
И с дрожью холод проберется в зелень юбки.
Весенний ветер без причин не дует вдруг.
И как же разобраться в этом странном чувстве?
В цветах везде танцуют мандаринки-утки.
Весенний свет у госпожи Хуансы,[70]
То красный, то зеленый на окне.
Сад полон аромата от цветов,
                                                                         но дух весенний в тягость.
Тихонько приоткрою полог и смотрю: увядшие цветы.

На втором свитке были такие стихи:

Пшеничный колос начал колоситься,
                                         и ласточек птенцы на крыше уж видны.
Гранаты в садике, что в южной его части,
                                                                       цветут повсюду, освежая взор.
Под голубым окошком женский образ.
                                                 И слышен звук от ножниц при шитье.
Чтоб юбку сшить, она все нарезает
                                                                                         кусочки фиолетовой зари.
Цветут теперь уж зимние жасмины,
                                                                и дождь вдогонку мелко моросит.
В тени акаций белых иволги поют
                                                         и ласточки-жемчужинки в полете.
Опять уж близко время увяданья,
                                                    когда годичный цикл совсем пройдет.
Цвет винограда дикого опавший,
                                                     и пробивается лишь молодой бамбук.
Сорву-ка я еще зеленый персик,
                                                          и брошу им, чтоб в иволгу попасть.
А у террасы южной дует ветер,
                                                                               и солнечные тени не спешат.
От лотосов густые ароматы.
                                                                               И полон пруд водою до краев.
На глубине, где волны темно-сини,
                                                              то там, то тут бакланы на воде.
А за бамбуковой моей лежанкой,
                                                             там, за циновкой – волны ячменя.
На ширме, где река Сянцзян,
                                                                               повсюду стаи белых облаков.
От лени не проснуться мне,
                              и сплю весь день я, проспав уж середину дня.
А на окне горит закатный свет,
                                                                  
Страница 34