Музыкальный приворот. Новое отражение. Книга 2 - стр. 40

«Я ее боюсь, детка. Вдруг у нее на меня планы какие-нибудь, а? Я тебе верен:)».

«Перестань».

«Ниночка, у тебя такие ножки красивые:)».

«Спасибо». – Свои длинные ноги девушка любила.

«Гоу сегодня ко мне, детка? Покажешь ножки во всей красе…»

Прочитав это сообщение с явным подтекстом, Журавль не удержалась и погрозила парню изящным кулачком. В ответ он ей развязно подмигнул. Нинка от злости дернула коленом, и телефон, до этого преспокойно лежавший на нем, с громким звуком упал на пол.

– А в Мадриде как раз начинались… Милочка, ты нарочно задумала меня перебивать? – рассердилась Эльза Власовна.

– Простите, я нечаянно, – кинула на синеволосого гневный взгляд блондинка.

– За нечаянно бьют отчаянно, – прибегла к народной мудрости пожилая дама, поправляя рукой высокую прическу.

– Вы правы, тетя, – заявил Келла.

– Я не бываю неправой, – уверенно заявила одна из представительниц славного семейства Журавлей, напомнив Келле почему-то саму Ниночку. А девушка, сдерживая гнев, кивнула.

«Ты такая забавная, детка», – подумал парень, с удовольствием глядя на нее, но больше сообщений не отправлял.

Когда они вновь переместились в гостиную, Келла уселся рядом с Нинкой на полосатый зелено-коричневый диванчик и, вроде бы как случайно, пару раз умудрился задеть ее колени. Озлобленная, как дракон, Нинка (она только пар из ноздрей не пускала кольцами) стала нервно поправлять чуть сползшую юбку от строгого темно-синего костюма, который она специально надела на встречу с тетушкой. Поведение Келлы, без всякого стеснения обнимающего ее за талию и пару раз поцеловавшего в шею, девушку злило все больше и больше. Она вообще ненавидела физические контакты, и это было одной из причин ее быстрого расставания с молодыми людьми. Очень часто они казались до тошноты противными, как только распускали грабли, а некоторые казались такими, даже если просто брали красавицу за руку.

«Проклятый гиппопотам, бабник несчастный, убери свои грязные руки, помешанный стрекозел», – ругалась она про себя. Тот руку убирать не спешил – напротив, она слегка сползла вниз.

– Правильно-правильно, поправляй, – заметила ее движения Эльза Власовна, – ужасно одеваешься, впрочем, как и сестра. Нет у тебя эстетической совести.

– Чего нет, простите? – не поняла ее родственница.

– Вкуса.

«Можно подумать, у этого Келлы вкуса бездна. Ну почему в меня Кеечка не влюбился, мать его?»

Еще около сорока минут (все это время Келла держал Нинку за руку, и та, прислушиваясь не к словам жабы, а к собственным ощущениям, поняла с удивлением, что прикосновения парня не вызывают уже ничего, кроме идиотской теплоты) Эльза расписывала свое путешествие по Северной Африке, а потом вдруг решила уйти за альбомом с фотографиями, чтобы показать молодежи «прекрасные снимки». Как только пожилая женщина чинно удалилась по лестнице вверх, Келла, недолго думая, развернул потянувшуюся за очередным печеньем Нинку к себе, с явным намерением поцеловать. Его другая рука по-хозяйски оказалась на ее бедре.