Музыкальный приворот. На крыльях. Книга 4 - стр. 47

– Не беспокойся. Все сделает мой поверенный, – отмахнулась Эльза Власовна. – Это ведь моя игра, нелюбезная племянница, и за правила не волнуйся.

– Вы ведь несерьезно? – сказала неожиданно Нина, и маска ангела слетела на пол. Упала, треснула и рассыпалась на осколки.

– Что за странные умозаключения?

– Вы разыгрываете меня.

– Отнюдь.

– Тогда как я могу доверять вам? У нас не заключен договор. Я в глаза не видела ваше наследство, – твердо сказала Нинка. – Где гарантии, что я получу деньги, когда выйду замуж за вашего человека?

– Не веришь? И правильно, – с одобрением в голосе сказала хозяйка дома. – Мы все заверим юридически, раз желаешь быть предусмотрительной. Завтра все и обстряпаем.

Она что-то еще говорила Нинке, которая держалась, несмотря на растущую ярость в душе, и девушка только холодно кивала и соглашалась, понимая, что отступить назад не может. От нее зависит очень многое. Старая жаба выбрала слишком правильный момент, когда ее семья оказалась уязвимой, и отказываться от столь легких – и больших! – денег Журавль не собиралась, хотя выходить замуж за непонятно кого ее и не прельщало. С другой стороны, этого «непонятно кого» она всегда сможет укротить, главное – выжать побольше бабок из тетки. К тому же Эльза далеко не первой молодости. А наследство ее впечатляет. Куча родственников гадают, когда же случиться день икс и можно будет без опаски зайти в роскошный особняк в чопорном английском стиле.

– Знаешь, что я ненавижу в вас? – вдруг спросила Эльза Власовна в конце их весьма экстравагантной беседы.

Нинка посмотрела ей прямо в глаза. Взгляд девушки горел ненавистью, но все слова, что рвались у нее из груди, она проглотила, и невысказанные слова сжигали ее изнутри – до дыр.

– Вам столько всего дано, а вы прожигаете, – выплюнула пожилая родственница с отвращением. – Вам в руки дают, а вы кидаете. Подносят на блюдечке с голубой каемочкой, а вы выбрасываете. Неблагодарное племя. Что ты, что иные твои сестренки да братики. Ничего не умеете и не хотите. Ни к чему не стремитесь. Клубы, эти ваши тусовки, мода, телефоны, алкоголь, Интернет. Поколения трутней. Неблагодарные.

– А сами вы как жили? – вдруг спросила Нина, не в силах смолчать. – Вы всегда жили в свое удовольствие.

– Молчать! – взвилась старуха, рассердившись непонятно из-за чего. – Иначе не наследство получишь, наглая девчонка, а тумаков. Вон, – с раздражением кивнула она на входную дверь. – Мой поверенный позвонит тебе.

Нина ушла, не проронив больше ни слова, наступив на осколки собственной маски и не подав вида. А Эльза Власовна вдруг направилась к полочке, на которой стояли фотографии. Тут не было ни пылинки, потому что свою память грязнить хозяйка дома не собиралась и строго следила за тем, чтобы горничные убирались в гостиной дважды в день. Ее сухие пальцы взяли в крепкие еще руки фото в рамке – как раз то самое, петербургское, на которое засмотрелась Ниночка. Пожилая женщина глядела на себя в молодости странно, с сожалением и глубоко затаенной болью.