Музыкальное отражение - стр. 14

– «Император на ветер не бросает слов и карает жёстко долбанных врагов…» – бормотал парень, танцуя к выходу. А потом раздался хруст, и из-под подошвы дорогих фирменных кроссовок брызнули осколки стекла и пластиковые дужки моих очков. – Упс! – Егор развернулся, показал нам два фака и пнул стул. Несчастный предмет мебели отлетел к стене, чуть не пропоров репродукцию картины Шишкина. – Счастливо оставаться, лошары, – бросил он и выскочил в коридор, хлопнув дверью.

– Щенок! – выдавил Женя и взял меня за руку.

Я почувствовала, что его буквально трясло от злости. Да я и сама надавала бы этому молокососу! Ремнем его надо было воспитывать, почему запустили? Может, ещё не поздно? У меня есть один, с патронами, бить будет больно. Одолжу ради такого дела.

– Не переживайте, Мария, я выпишу вам премию, купите себе новые очки. Можете встать? Я помогу, – мужчина приподнял меня за спину, а потом передвинул руку на талию.

А я стала тряпичной куклой и инстинктивно обхватила его за шею. От аромата пряного парфюма и его собственного мужского запаха, у меня снова подогнулись колени.

Когда он прижал меня к себе, высвобождаться не хотелось. Совсем не так, как с Егором, да и тело у Евгения было не костлявое, а крепкое и гибкое. Я таяла, ощущая под одеждой налитые силой мускулы, и полностью расслабилась в руках начальника, а он будто и не почувствовал моего веса – поднял без напряга и поставил на ноги.

Потом снова посмотрел как-то странно и отпустил не спеша, только когда уверился, что я стою, не заваливаясь на бок. Мне жутко не хотелось его отпускать, но я быстро убрала руки – и так уже разозлила босса.

– Спасибо. И простите… Не нужно премии. Я сама куплю, – залепетала я.

– Перестаньте, это же моя вина, – он нервно почесал голову над ухом. – Вы хоть что-нибудь видите сейчас? – он покосился на меня.

Ещё как! Очки-то фейковые, но отыграть надо по полной.

– Вижу, но немного размыто, – я заглянула ему в лицо и нарочно сощурилась. На самом деле я пользовалась тем, что могла открыто и безнаказанно смотреть на него.

– Съездите в оптику, если надо, я подпишу отгул, – Женя выдохнул, успокаиваясь, и прошёл за стол. Он раскрыл принесённую мной папку и бросил как бы невзначай: – Надеюсь, вас не нужно предупреждать, что всё, виденное и слышанное в этом зале, должно здесь и остаться?

– Конечно, Евгений Юрьевич! Я никому не скажу, обещаю, – выпрямилась я. – Это не моё дело, я не буду распускать сплетни.

Не глядя на меня, он как-то задумчиво покивал, будто оценивая, можно ли доверять мне и не лучше ли будет припугнуть или задобрить прибавкой? А потом повернулся.