Музыка войны - стр. 34
Ей бы спорить с ним, как это делали другие в Киеве, не слушать его, не верить ему, обвинять во лжи и глупости, но она была слишком умна и честна, чтобы обманывать себя и окружающих. Карина знала точно, что Семен Владимирович говорил правду, и что никакие ее отговорки не докажут обратного.
Беспросветность будущего во всем своем безобразии впервые предстала перед Кариной, ослепив и оглушив женщину, ей стало обидно до слез и за себя, и за своих невинных детей, которые никогда не будут купаться в столь желанной роскоши, оттого лишь… что имели несчастие уродиться на «неправильной» земле. Она долго глядела уже не на свекра, потому что тот ушел на кухню, а на картину с большим выгоревшим на солнце тоскливым изображением оврага и бора, Парфен менял сыну штаны и не замечал ее ужаса, Вера Александровна уставилась в экран телевизора, не желая пропустить очередные новости, и вот среди этого дыма разрушенных надежд, среди этого душевного смятения ответ сам пришел к ней. Всего одно слово – одно слово, которое должно будет необратимо изменить их жизнь. Но это был не тот ответ, что пришел бы в голову человеку, честному с другими, а главное, во всем честному с самим собой, нет, это был вновь самообман, вновь бумажный туман, вновь бесконечно желаемое, выдаваемое за недостижимо действительное, вновь пресмыкание перед Западом, вновь отрицание самого себя, своей подлинной сути и всего того доброго, что заложила в человеке советская и русская культура.
Глава третья
Тревожные мартовские и апрельские дни четырнадцатого года привнесли еще большую сумятицу в жизнь Лопатиных, как и всех дончан. После внезапного отсоединения Крыма от Украины и присоединения полуострова к России для многих совершенной внезапностью стали во многом похожие события и в Славянске, а затем провозглашение независимости Луганской и Донецкой республик.
Однако неожиданными они стали не для всех, и Карина с изумлением и тихим возмущением взирала на то, как свекр и свекровь вместе со всеми соседями и знакомыми ходили на митинги в поддержку пророссийской власти, особенно ее пугало то, как они радовались воинственному грядущему. Однажды Семен Владимирович вернулся домой, но не успел свернуть и спрятать российский флаг, и тогда Карина шепнула Парфену на ухо:
– Кто-нибудь, выколите мне глаза!
По губам Парфена только скользнула и тут же исчезла горькая усмешка. Ему было не то, чтобы безразлично происходящее вокруг, но и не столь важно: Парфен недавно нашел неплохую работу, и главным для него было – закрепиться на ней, проявить себя, пройти испытательный срок. Более того, он, как и многие, в те дни был во власти призрачного заблуждения о том, что очень скоро их ждет судьба Крыма, а стало быть, присоединение к могучей стране-соседке было вопросом дней, и пройдет оно безболезненно.