Музыка моего сердца - стр. 6

В нескольких метрах от нас другие ребята сидели вокруг костра, пили вино, Кирилл не мог прийти из похода за припасами без выпивки. Вдруг у Димы звянькнул телефон. Повисла тишины.

– Это новости. Правительство рассылает в соцсети. У них плохие новости, эээ вирус эээ… мутировал. Опять повисла пауза. – Я конечно не врач, я физик, и не совсем понимаю, что это значит.

– Это значит, – начала я, – что вирус изменился. Мы еще живы, потому что у нас иммунитет сильнее, чем у других, или вообще иммунитет к этому вирусу. В нашей крови вырабатываются антитела, способные побороть именно этот вирус. Но он мутировал, изменился, а ниши антитела нет. Возможно, наши организмы не смогут вырабатывать антитела к измененному вирусу.

– Что это значит? – спросил Дима.

– Если наши тела не научатся вырабатывать антитела к новому вирусу, то, вероятно, мы умрем. По крайней мере те, у кого не будет антител.

– Так может можно переливание сделать? – не унимался Дима.

– Это не поможет, иначе планета не вымерла бы. На антителах делают вакцину, но вероятно ее не успели сделать так быстро, как требовалось. Даже если ее уже сделали сейчас, к новому, изменившемуся вирусу она не подойдет.

– Слышь, – Толик толкнул Никиту в бок, – откуда она все это знает, она что врач?

– В общем да, она психиатр. Правда по специальности так и не работала, после практики в психушке отбило, но врачебную практику тоже проходила, да и сама по себе она любит медицину.

Наутро я проснулась от холода. Спать приходилось в холле станции метро, на улице было уже опасно, собаки собирались в стаи, они были голодны. На помойках ничего не осталось, подкармливать их было некому. Многие, почувствовав первые симптомы болезни, выпускали домашних животных на улицу, чтобы те не умерли от голода и жажды в квартире, страшной смертью. Без человека в животном просыпался инстинкт зверя, стая собак была похожа на стаю волков. Некоторые трупы были обглоданы, видимо те, кто умер не от вируса. Умерших от вируса было видно сразу, они были темно-серого цвета, лица в крови. Это была последняя стадия, человека рвало кровью и какой-то слизью. Их собаки не трогали.

Я услышала кашель. Сначала не обратила внимания, да мало ли по какому поводу можно закашлять. Мы сидим на полу бетонной станции, в пыли, мало ли по какой причине кто-то кашлянул. Потом я услышала, как кто-то сморкается, я решила посмотреть. Все еще спали, вчера выпили много вина. Это была Кристина, самая молодая девчонка здесь, ей было шестнадцать лет.

– Крис, ты как? – спросила я.