Музыка крыльев - стр. 2
– Здесь всегда музыка, – сказала мама. – Волынщики, скрипачи. Может, танцы кто затеял.
Сильвия вздохнула.
Танцы? В этой глуши?
– Наверно я… – начала она и осеклась.
– Что? Есть план?
Сильвия снова нахмурилась. Да, точно. Надо понять, что ей тут делать. Идти пешком обратно в город? Она встала, сняла пальто с крюка на двери. Нашла шарф. Широко раскинула руки, потянулась. Мама продолжала рисовать.
– Вот как раз и проверю план, мам. Открою дверь и пойду. Куда глаза глядят. А потом вернусь.
– Прекрасный план, детка. Гуляй. Только ботинки надень.
Ботинки? Ни за что. Она сунула ноги в выцветшие голубые кеды.
Мама снова обняла Сильвию. И Сильвия не отстранилась.
– Нам обеим на пользу пойдёт, – сказала мама. – Несколько дней в красивом месте. Без этих детей!
– Ты же их любишь!
– Господи, конечно, люблю! Но отдыхать-то надо! От всего и всех.
Сильвия замерла, сжала кулаки…
– Прости, мам, – сказала она. – Тебе тут лучше, я понимаю.
– Спасибо, моя хорошая. А теперь вперёд. Изучай окрестности.
Сильвия распахнула дверь.
Повеяло холодом. Надвинулось небо – то самое, бескрайнее.
Она вздохнула.
– Не заблудись, – тихонько сказала мама и, положив руку на спину Сильвии, подтолкнула её за порог.
Ну деревня – она и есть деревня. Два ряда дощатых домов: в основном поблёкшие, почти белые, но есть и весёленькие, жёлтые и оранжевые, а ещё уродские фиолетовые. Возле каждого – садик за низким штакетным забором. На ветру раскачиваются цветы. Машин почти нет: она насчитала одну легковушку, пару пикапов да пару белых фур – они ехали транзитом, без остановки. Заброшенная телефонная будка. Длинный приземистый деревянный сарай с вывеской «Блэквудский общинный дом». Видимо, местный клуб. Выцветшая афиша: на ней намалёваны скрипка и несколько труб. А вот рекламный плакат:
ВОССТАНОВИМ ПРИРОДУ СЕВЕРА
Вернётся ли к нам рысь?
Художник изобразил на лесной тропе эту самую рысь: уши торчком, пятнистый мех, голова повёрнута к зрителю.
Поперёк плаката – надпись от руки:
Ага! Ждём в гости льва, тигра и медведя!
Сильвия усмехнулась и пробормотала:
– Ещё антилопу гну, слона, муравьеда и кенгуру.
Она двинулась дальше – по единственной улице с глубокими колдобинами.
Дошла до серой бревенчатой часовни. Сланцевая крыша местами раскрошена, окна забиты досками, на дверях замки. Фронтон украшает старинное распятие с видавшим виды Иисусом: он повис на руке, на единственном оставшемся гвозде, и неуклюже покачивается на ветру. Под ним на стене надпись:
Он умер, чтобы мы жили
Дальше улица сужалась и превращалась в тропу, которая вела к тёмному лесу. На другом краю деревни угадывались бескрайние, залитые светом просторы. Сильвия направилась к свету. Прохожие попадались редко. Возле одного крыльца сидел в шезлонге бледный, до хрупкости древний старичок в белой кепке. Он приветственно поднял руку.