Мужья для Землянки, или Последняя надежда Земли - стр. 38

Артур сжал руками бедра и одним мощным рывком посадил меня на стол, а сам приблизился. Наклонился ниже, еще плотнее и ближе. Я чувствовала исходящий от него жар и аромат свежести, который дурманил голову.

— Это приказ, девочка, — он убрал одну ладонь с бедра и положил ее на затылок.

Я уперлась руками ему в грудь и что-то промычала.

— Строптивость – это такая редкость, даже среди землянок, — довольно хмыкнул Артур и впился мне в губы требовательным поцелуем.

Он проник языком в рот и вырвал из меня стон. Такой чувственный и неторопливый, словно исследовал и подчинял. Усыплял бдительность, чтобы расслабилась в его стальном капкане.

А он углубляет поцелуй, проникая все глубже, переплетаю наши языки. Заставляя меня задыхаться от нехватки кислорода.

— М-м-м, такая сладкая, — ласково и бархатно говорит.

Подхватывает меня на руки и идет в коридор, после чего сворачивает вправо и мы оказываемся в ванной комнате.

— Что… что мы здесь делаем? — испуганно шепчу, смотря по сторонам.

Артур молча садит меня в ванную и берется двумя руками за потрепанную одежду. Тянет. Я взвизгиваю и тяну обратно, прикрывая стратегические места.

— Я не хочу! — кричу, вцепившись в остатки одежды.

Артур скрипит зубами и тяжело вздыхает.

— Дай снять, иначе порву.

И тут уже недовольно соплю я.

— Хорошая девочка, — одобрительно хмыкнул Артур, но ткань принялся разрезать своими длинными когтями. — И хорошим девочкам полагается приз…

Какой еще приз…

И тут его рука скользит к груди, задевая дерзко торчащие соски. Я хватаю ртом воздух, когда один из полушариев накрывает огромная мужская рука и сжимает. Пальцы пропускают сосочек и медленно прокручивают. Я цепляюсь в бортики ванной и выгибаюсь. Приятно… так приятно…

Артур спускает руку ниже, продолжая разрезать одежду. Скользит по животу, вынуждая резко втянуть его и испуганно застонать.

А он не останавливается… ведет еще ниже, касаясь самого сокровенного места. Я свожу резко ноги, но Артур успел быстрее. Коснулся лона и напряженного клитора, и я сглатываю, краснея от хлюпающего звука.

— А девочка совсем мокренькая…