Мужская верность (сборник) - стр. 14
– Да. Он приедет во вторник, – услужливо сообщила Марина.
– А ребенок?
– Какой ребенок? – не поняла Марина.
– Его оставляют на операцию или нет? Что сказал профессор? – допытывался Джамал.
– Какой профессор? – Марина ничего не понимала.
Джамал замолчал. Трубку взяла его жена.
– Ребенка оставляют на операцию или отказались? – четко спросила жена.
– Какого ребенка?.. – повторила Марина.
– А ты ничего не знаешь?
– Что я должна знать?
Жена брата помолчала, потом сказала:
– Ладно. Разбирайтесь сами. – Бросила трубку.
Марина осела возле телефона… Во рту стало сухо. Она постаралась сосредоточиться. Итак: Рустам с каким-то ребенком поехал в Москву. Не на повышение квалификации, а показать профессору. Нужна операция. Значит, ребенок болен. Чей ребенок? Джамала? Но тогда Джамал сам бы и поехал. Значит, это ребенок Рустама. Он женился, и у него родился больной ребенок.
Марина вспомнила, как он рыдал на школьном крыльце. Вот тогда и женился. И с тех пор стал уходить домой ночевать.
Все выстроилось в стройную цепь. Обман вылез, как шило из мешка.
Рустам вернулся. Появился во вторник, как обещал. Его ждали голубцы и шурпа.
Он ел, и губы его лоснились от жира, капли стекали по подбородку.
Марина не хотела портить ему аппетит, но, когда он отодвинул тарелку и отвалился, спросила:
– Что сказал профессор? Он берется делать операцию или нет?
Рустам навел на Марину свои голубые глаза и смотрел незамутненным взором.
– Ты женат, и у тебя ребенок, – сказала Марина в его голубые честные глаза.
– Кто сказал?
– Джамал.
– А ты слушаешь?
– Еще как…
– Врет он все. Он мне завидует. Он не любит жену, просто боится. Не слушай никого.
У Рустама было спокойное, чистое лицо, какого не бывает у лгунов. Ложь видна, она прячется искоркой в глубине глаз, растекается по губам. Марина усомнилась: кто же врет – Рустам или Джамал? Можно спросить, устроить очную ставку. Можно в конце концов приехать к нему домой. Предположим, она увидит жену и сына. И что? Она скажет: ты меня обманул. Но разве он обманывал? Разве он обещал жениться? Он только любил. И сейчас любит. Оставил больного ребенка – и к ней. Любовь к женщине сильнее, чем сострадание. Рустам был любовником и остался им. И все же мать Марины оказалась права: они женятся на своих.
– Слушай только меня, и больше никого! – приказал Рустам и вылез из-за стола. – Все завидуют. Ни у кого нет такой любви…
Он икнул и пошел в душ.
Марина стелила кровать, но движения ее рук были приторможены. Руки уже не верили. И это плохой знак.
Потом они легли. От Рустама пахло не земляникой, как прежде, а тем, что он съел. Мясом и луком. Он дышал ей в лицо. Марина не выдержала и сказала: