Мужик в тельняшке - стр. 14

Уважаемый Анатолий Михайлович! До просмотра Ваших телевизионных сеансов меня страшно раздражал муж. После Ваших сеансов освободилась от раздражения. Надеюсь в дальнейшем освободиться от мужа.

Дорогой Анатолий Михайлович! Вы действительно, чудотворец. Вы несёте с собой нам, женщинам, личное счастье. У меня на носу была бородавка, а у неё нет. После того, как мы просмотрели телесеанс с Вашим участием, мне хоть бы что, а у неё выросли аж две бородавки. Спасибо.

Недавно соседский тузик располосовал мне штанину. После Вашего сеанса, Анатолий Михайлович, рана на штанах зарубцевалась.

Паслушай, дарагой. Я был бэлый-бэлый. После сеанса черный-черный стал. Гырузины на базаре здороваются. Зато должники и родственники из Литвы не узнают, панимаешь.

Анатолий Михайлович! Я не умел плавать. После вашего сеанса поплыл. Только от меня теперь всё время чем-то попахивает.

В шестнадцатом веке благородный рыцарь сшибал на турнире три башки с противников и завоёвывал право поцеловать ручку молодой красавицы. Он целовал эту ручку, а потом всю жизнь снова и снова переживал это счастливое мгновение.

В девятнадцатом веке энергичный повеса соблазнял жену своего ближнего, а потом, будучи вызванным на дуэль, проводил следующую ночь в подготовке к этой дуэли.

В конце двадцатого века на тусовке юное создание, окружённое многочисленными молодыми почитателями, кокетливо объясняло им, что оно предпочитает безопасный секс.

И, наконец, в середине двадцать первого века папа возьмёт за шиворот своё восемнадцатилетнее чадо с молодой порослью под носом, которое все эти восемнадцать лет проторчало за компьютером, и швырнёт его в реальную жизнь. Увидев впервые молодую девушку, это самое чадо с удивлением произнесёт: «А это что за чучело?»

Возвращаясь из командировки, Матвей Лопухов в поезде зачитался успехами генетиков. Оказывается, они каким-то образом запросто могут создать, ну, например, козлотигра. Пришёл домой, взглянул в зеркало.

А у него рога!

А рядом с женой – мужик в трусах.

– Вы генетик? – неожиданно для себя спросил Лопухов.

– В какой-то степени да, – уклончиво ответил генетик, разглядывая развесистые рога Лопухова.

Жил был терем-теремок, в нём не мышка-норушка, не лягушка-квакушка, а многонациональное дружное семейство. И главное, что удерживало многочисленное семейство – это уклад жизни, уважение к старшим, единое картофельное поле, единая касса и единый пирог, от которого кусали все по очереди. Умер главный вождь, но дело его жило, семья росла, теремок разрастался вдоль и поперёк. Пролетал мимо теремка Анзор Хурцилава с мешком персиков, присел передохнуть, вдохнул аромат лесных духов молоденькой Даши и не мог дальше двинуться. Пришлось делать пристрой и наполнять теремок весёлой кавказской песней. А там, где грузин, там и вечный его соперник армянин Ашот Артовазович уже примеривает подарочные туфельки на соблазнительную ножку Любушки-голубушки. Вскоре женился на Фросе запорожец Павло Некрутибашка и загудела украиньска мова, а за ней белорусская, литовская, эстонская и чёрт-те знает ещё какая речь. И наполнился терем разноязычной многоголосицей. Естественно, не обошлось без перекосов – кое-кого заставили жениться – не балуй, чем попало. Так или иначе, в результате вполне естественного процесса появились Артовазы Сергеевичи, Сидоры Сигизмундовичи, Тевье Микуловичи, Анастасы Шаевичи и прочая национальная мешанина.