Мужчины не плачут - стр. 6
Силы вернулись к Маше лишь в полночь, когда настенные часы пробили двенадцать. Подвыпившие гости радостно загалдели, зазвенели бабушкины хрустальные бокалы.
– С Новым годом! – Кто-то обнял ее за плечи.
Маша обернулась – ей улыбался Антон Погорелов.
– Выпьем? – Он протянул ей шампанское. – На брудершафт!
Это было похоже на сон: озорные искры в его глазах, шампанское, поцелуй…
– Ну, хватит уж! – Машу кто-то дернул за рукав. Динка Кирюшкина сверлила ее недобрым взглядом. – Получила свою порцию счастья – дай другим получить! – Она оплела шею Антона руками, замурлыкала, точно сытая кошка.
Наблюдать за тем, как Антон целует другую, стало испытанием не из легких. Маша ушла на кухню. Благо там уже никого не было.
А праздник набирал обороты. Маша устала не столько от шумной компании, сколько от себя самой. Не готова она оказалась к тому, что творилось в ее глупом сердце. Она улыбалась гостям, изображала веселье, но при первом же удобном случае сбегала на кухню, отдышаться, успокоиться…
В самый разгар веселья кто-то все-таки вспомнил про Машин день рождения. Ее вытащили из кухни, усадили во главу стола, заставили выпить полный бокал шампанского. А потом про нее снова забыли. К тому, что именно так все и случится, Маша была готова. Она оказалась не готова к тому, что Антон уйдет. А он ушел, не попрощавшись, даже не сказав дежурных слов благодарности. Ей хотелось плакать, но она держалась, ждала, когда все разойдутся по домам.
Последний гость ушел в четыре утра. Точнее, не последний, а предпоследний. Васька Горевой напился так, что было решено оставить его у Маши. Теперь он спал на Машином диване, укрытый любимым Машиным пледом, в то время как сама она, заливаясь горькими слезами, мыла посуду…
В дверь позвонили. Маша вздрогнула, кухонным полотенцем вытерла зареванное лицо. Наверное, вернулась Танька, не смогла оставить своего ненаглядного в обществе посторонней девицы.
…Это была не Танька. За дверью стоял Антон.
– С днем рождения! – Он сунул ей в руки огромного плюшевого зайца, перевязанного розовой лентой. – Это тебе! Извини, цветов не нашел.
Цветов не нашел! Он искал цветы для нее, дуры! Цветов не нашел, зато где-то нашел это пушистое чудо! В новогоднюю ночь!
– Пустишь меня? – В его голосе слышался смех.
– А все уже ушли. – Маша прижала подарок к груди.
– А мне все и не нужны. Пустишь? – Он забрал зайца, которым Маша заслонялась, как щитом, заглянул ей в глаза.
– Пущу, наверное… Нет, конечно, пущу!
Антон засмеялся, сгреб Машу в охапку.
– Ты такая забавная и очень красивая!
Никто и никогда раньше не говорил Маше Литвиновой, что она красивая. А если бы даже и сказал, она бы не поверила, никому… А Антону поверила и даже почувствовала себя красивой.