Мужчина, которого предала женщина - стр. 41
– Ну, давай, чего встал?
Крепкого сложения парень обогнал его у самых дверей, оттеснив плечом, первым вышел из жилого корпуса. Это не блатной, это мужик, но ведет он себя по-хамски, потому что Валентин не может за себя постоять. Или не хочет.
– Ты чего толкаешься?
Валентина ткнули в плечо. Соседу справа все равно, что его самого толкнули. Был бы на его месте Коля Чибис, этот мужик бы и слова не сказал. А с Валентином церемониться не обязательно.
Нет у него авторитета среди заключенных. Да он за ним и не гонится. Живет как все, соблюдает правила, ни с кем не ссорится, и его особо не трогают. Так, могут иногда посмеяться или толкнуть, как сегодня. Но ведь мыло в бане подбирать не заставляют, и то ладно.
На завтрак был плов – вернее, блюдо, которое так называлось. Вареный рис перемешивался с фаршем из костей, сухожилий, после чего подавался к столу. Но в принципе есть можно. Тем более что в других колониях мясо по утрам вообще не полагалось, а тут хоть намек на него сделан, и то хорошо. И хлеб сегодня вкусный, теплый, только что из печи. Начальник колонии строго за этим следит, потому и не бунтует колония. Чай не самый крепкий, но в нем сахар чувствуется; правда, горячим его не назовешь, не прогревается нутро.
Шесть пятьдесят – семь двадцать. Развод на работу. Валентина выводят из строя и под негромкое улюлюканье особо завистливых отправляют в сторону административного здания, что находится за пределами зоны, за контрольно-пропускным пунктом. Таково было условие преподавателей университета, с которыми начальник лагеря установил контакт. Система обучения дистанционная, но время от времени преподаватели все-таки приезжали в филиал, чтобы лично пообщаться со студентами. Поэтому они очень просили, чтобы руководство колонии избавило их от контакта с общей массой зэков. Начальство пошло им навстречу и выделило несколько комнат в большом административном здании. Чтобы попасть туда, Валентину и остальным студентам из заключенных требовался пропуск.
От штабного здания до ворот транспортного КПП рукой подать, и кое-кто всерьез считает, что там воздух особый, свободный. Валентин с этим не согласен. Обычный там воздух, и свободой не пахнет. Там ведь и внутренний периметр охраны есть, и внешний, еще и стена высокая между ними, «егоза» над ней такая, что не продерешься. Автоматчики на вышках, собаки… Нет, при всем желании не сбежать на волю.
Семь тридцать. Начало работы… Не сбежать из лагеря. А хотелось бы убраться отсюда куда-нибудь далеко-далеко, пусть в таежную глушь, но так, чтобы на свободу, чтобы не доставали коли чибисы, чтобы не толкались мужики… Впрочем, жить можно и в неволе. Лишь бы только с должности не слететь. А то компьютерных специалистов в лагере хватает и без Валентина. Хакеры, пираты, контрабандисты – и многие с высшим образованием. А место здесь, при филиале университета теплое, уютное. Народ по шумным и холодным цехам разошелся – а здесь батареи горячие, комнаты просторные, обои на стенах, занавески на высоких окнах, портреты великих мыслителей прошлого тысячелетия, на длинном столе вдоль стены – шесть компьютеров.