Мужчина и его женщины - стр. 14
И ничего непонятно. Как судьба отварного ёжика.
В городском парке, действительно, расцвели тюльпаны. Они показались детдомовскими – тощими, неухоженными, вызывали сочувствие. Хотелось согреть их ладонями. Унести с собой и посадить в горшок, на тёплый подоконник.
Неподалёку от клумбы мёрз размашистыми ушами Мандельштам – его бронзовый двойник, – вздёрнул к небу выразительный еврейский носик.
Однако не в тюльпанах было дело. И не в бронзовом Мандельштаме. Находиться вблизи (но на расстоянии друг от друга) было трудно. Пронзали молнии, тянули друг к другу. Стискивали. Опоясывали невидимыми силовыми линиями.
– Поедем к тебе? – предложил Саша.
– Здесь лучше пройти пешком, – откликнулась Лена. – Я знаю короткую дорогу.
…Страждущий нефритовый всадник опять проник в пещеру наслаждений…
– Я не очень понимаю… – сказал Саша.
Издалека, их разговор напоминал семейную разборку. Правда. Культурные супруги попытались урегулировать конфликт половым путём – не удалось. Перешли к демократическому обсуждению. Точно на прениях в парламенте.
– Что именно? – спросила Лена.
Он потёр лоб, сомневаясь, стоит ли открывать прения.
– Кто я для тебя?
Лена задумалась.
– Милый друг, – перечисляла, – хороший товарищ, замечательный любовник. Ты мне интересен. Этого мало?
– Это очень странно.
– Почему?
– Все эти качества должны быть у мужа. Разве нет?
– Ты приглашаешь меня в ЗАГС?
– Нет, но…
– Но? – цепко повторила Лена.
– Понимаешь… мне трудно объяснить… вернее, тяжело признаться…
– Если это постыдное – не говори.
– Вовсе нет! – Появилась досада. – Когда я был маленьким. Лет может быть шесть… или пять. Мы ездили на электричке за город. Целое путешествие. Там была станция – огромное здание, облицованное бежевой плиткой. На станции работал отец…
Саше понравилось, как она слушает. Пристально слушает. Внимательно.
– Многие детали испарились, тонкости исчезли. Помню лишь штрихами. Было здание, мы входили через "вертушку" внутрь. Была высокая стена с метеорологическими приборами. Люди в халатах. Большой самовар. Смех.
– Смех?
– Добрая атмосфера.
– Да, я понимаю.
– Была женщина. Когда отец заканчивал измерения, мы возвращались в город. Вместе.
–Тебе она нравилась?
– Очень. Но только не в сексуальном смысле. Мне было мало лет, ты помнишь. Эта женщина – я даже не помню её имени, – она мне казалась идеальной. Венерой. Богиней. Я мечтал, чтобы она была моей мамой.
Лена встала, легко скользнула вдоль кровати. Саша опять поразился, что доски паркета не скрипнули. Сталинка соучаствовала в прелюбодеянии.
– Маленький мальчик влюбился?
– Пусть так, – согласился Саша. Признался: – В тебе я увидел черты той женщины.