Мужание Волчонка - стр. 6
Вечером, перебивая доносящуюся из СВ (стереовизор, аппарат для приема стереоскопическихпрограмм) песню, раздалась телефонная трель. Алексей убрал звук, из кармана появилась плоская коробочка телефона, недоуменный взгляд уставился на экран. Кто мог звонить на русской станции беглецам? Пожав с недоумением плечами, нажал на кнопку громкоговорящей связи.
– Так паря, негоже сидеть взаперти, у меня день рождения, так что подваливай в столовую, отдохнем, заодно и познакомимся, – раздался узнаваемый, оживленный голос начальника станции Дроздова, – И имей в виду отказа я не приму! Все, жду через пять минут.
Раздались короткие гудки. Алексей убрал трубку обратно и повернулся к сидевшей по-турецки на аккуратно застеленной лежанке подруге. В футболке, туго обтягивающей небольшую, но тугую грудь и в длинных шортах, обнажающих ноги до бедра, она выглядела весьма заманчиво. Облизал разом пересохшие губы. Если бы не боязнь смертельно обидеть воспитанную в строгости подругу, то он рискнул бы на что-нибудь большее, чем на поцелуи.
– Ну и что будем делать? – спросил, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно небрежнее.
Девушка подперла подбородок ладонью и несколько мгновений раздумывала.
– Нам жить среди этих людей, значит надо привыкать к их обычаям.
– Думаешь? – нехотя произнес Алексей, – Идти на день рождения нужно с подарком, а у меня ничего пригодного нет.
Внезапно вспомнил про отцовский кинжал. Достойный джигита подарок! Щеки обдало жаркой волной, глаза уставились в пол. Дело было не в стоимости, на деньги плевать – это мусор. Алексей накопил некоторую сумму, которую удачно пристроил через несколько банков-прокладок во Внешторгбанке «Нового Валдая», но если выбирать между деньгами и отцовским кинжалом, то он предпочел бы расстаться с деньгами, чем с родовым кинжалом. Были бы руки и смелое сердце и воин всегда их заработает, а кинжал это последняя вещь, связанная с отцом. Это как оторвать кусок собственной души.
– Это не важно, – девушка ловко соскользнула на пол и подошла вплотную к Алексею что он почувствовал сладкий запах ее духов, – Дроздов не обидится.
– Ты так думаешь? – Алексей поднял взгляд, а девушка кивнула, – А чем ты будешь заниматься?
Ему показалось несправедливым, что он будет развлекаться, а Мила в это время будет грустить в одиночестве а еще, к своему стыду, почувствовал облегчение от того, что не придется расставаться с родовой реликвией.
Девушка улыбнулась и положила руки ему на плечи:
– За меня не беспокойся, почитаю или посмотрю СВ.
Алексей зашел в свою комнату, переоделся, мужские губы прикоснулись к подставленной бархатной девичей щечке, хлопнула, закрываясь наружная дверь.