Муж темной феи - стр. 3

От ужаса.

Он станет отцом!

И от восторга.

Взгляд намертво прилип к округлому животу, обтянутому тканью зеленого платья. Такому большому. Такому прекрасному.

О духи леса! Там внутри его ребенок!

Жуть какая. И какое чудо.

– Никого я не жду, – Эйлис прикрыла живот руками. Вернее, попыталась прикрыть, ибо такое богатство было не спрятать. Удивительно, что он раньше не заметил, насколько пышными стали ее формы.

– Ты беременна.

Сказал – и голова закружилась. А колени подогнулись, будто его по ним ударили, заставив потерять равновесие.

– Беременна. От меня.

– И вовсе нет. Я просто плотно поужинала. Цветочная пыльца нынче жирная. Растешь от нее как на дрожжах.

– Мой ребенок…

А может, не его?

Только сейчас принц задумался, что живот у Эйлис уж слишком большой. Сколько времени прошло с их последней встречи? Не мог же плод так вымахать за три месяца?

Нахмурившись, Дорн попытался вспомнить эльфиек в положении, которых видел в Лесонвилле. Какие у них были животы на ранних сроках?

Что, если Эйлис понесла от какого-нибудь заблудившегося в лесу путника? Одного из тех, о которых упоминала, пока вела его к жертвенному алтарю.

Он представил, что в животе его женщины зреет чужое семя, и так стало больно, как будто ножом пырнули. И злость, алая злость наполнила грудь.

– Мой или не мой? – спросил Дорн, готовый поверить любимой на слово.

Пусть обманет.

Лучше сладость лжи, чем горечь правды.

Но Эйлис упрямо выпятила подбородок и уперла руки в бока, заявив:

– Мой. Моя дочь, дарованная мне духами. Ты-то тут причем?

– Как причем? У всякого ребенка есть отец.

– Что такое отец?

Нет, эта женщина определенно над ним издевалась! Хотела свести его с ума! Сначала насильно принесла в жертву, а теперь еще и законного ребенка собралась лишить.

– Вообще-то неприлично растить ребенка одной.

– Неприлично – ходить с муравьями в исподнем, а в Заколдованном лесу у детей есть только матери. Ни о каких отцах никто и слыхом не слыхивал. Что за дикость!

– Отцы – дикость? – изумился Дорн.

Эйлис убежденно кивнула.

Вот бы схватить упрямицу в охапку, да на лошадь, да в Лесонвилль под венец! Можно даже против воли. Она его отцом насильно сделала, а он ее насильно сделает женой. Что б справедливо было.

– Я тебя обесчестил, значит, должен на тебе жениться, – ухватился принц за последний аргумент, но нахалка его отбила.

– Это я тебя обесчестила и жениться на тебе не намерена.

– Не жениться, а выходить замуж.

– И взамуж тебя брать не намерена тоже.

Ох, какая несносная девица! Аж дрожь по телу от горящего взгляда ее зеленых глаз. Так и хочется… поцеловать.