Муж для ведьмы - стр. 30
И вдруг гомон за спиной.
- Смотри, смотри!
- С моря заходит!
Она еще не поняла, в чем дело, но вместе со всеми побежала к ограждению. В красноватом закатном небе мелькнули огромные черные крылья. Дракон! Сделал круг над морем и теперь заходил на посадку куда-то в район порта.
Мир неожиданно заиграл новыми красками, а на губах у Инны обозначилась улыбка.
***
Простояла она так недолго.
Прямо рядом с ней раздался полный затаенной злости шепот:
- У, прилетел, душегубец.
Тибальд. Она и забыла про него.
Резко обернулась, взглянула на своего провожатого. У того от застарелой ненависти аж зубы оскалились и заострилось лицо. И это было странно. Ей невольно подумалось, что здесь могут быть какие-то личные счеты. Хотя вроде бы связи никакой. Но что ей известно о прошлом этого самого Тибальда? Раньше Инна как-то не обращала внимания на этого «себе на уме» типа, а сейчас решила внимательнее к нему присмотреться.
Потому что лично ей инквизитор не показался таким уж злодеем. То, что этот Гийом Саварэ невыносимый хам и бабник, - однозначно и бесспорно. И стоило ей только подумать о нем, и все начинало кипеть в душе. Однако в нем не чувствовалось гнили. Да и уже по одному тому, как мужчина дает чаевые, тоже можно сказать о его характере многое.
К тому же она вдруг обнаружила, что ей без него становится скучно.
О-о... Эта информация к размышлению была похлеще.
И потому, когда Тибальд прошипел:
- Уходить пора. Если, конечно, ты не хочешь лишний раз напороться на инквизитора.
Она тут же развернулась и пошла к выходу с рынка. А по дороге постоянно ловила себя на том, что у нее горят щеки. До "Кабаньей ноги" они добрались неожиданно быстро, и Инна даже не запыхалась.
***
Что касалось Гийома Саварэ, то состояние свое за прошедшие сутки магистр мог охарактеризовать одним словом - недоволен.
И недоволен он был всем.
Провально прошло первое расследование. Ему пришлось краснеть и кусать губы, как мальчишке-стажеру, когда он докладывал о результатах генералу ордена. Тот выслушал его спокойно, не перебивая. Потом отошел к окну. Гийом глубоко уважал этого еще крепкого, седого мужчину и очень дорожил его мнением.
Наконец генерал обернулся и сказал всего одну фразу.
- Меня беспокоит состояние дел в Сквартонской миссии.
Ему самому интуитивно не понравилась странная возня, которую затеял Бискар. Гийом пока не мог сказать, что именно, потому что не было уверенности. Потому ответил просто:
- Я разберусь.
Генерал ордена смерил его внимательным взглядом и кивнул:
- Иди.
Он вылетел в тот же день. Мог бы сделать это позже. В конце концов, несколько дней, даже неделя для расследования ничего не значили. Но его словно гнало что-то. Какое-то подспудное беспокойство, тревога. Гийом готов был скорее сожрать собственный язык, чем признаться себе. Но это внутреннее напряжение было связано с женщиной.