Муж для непокорной и мама в придачу - стр. 9

В комнате стоял мой старший брат, а за ним входили остальные.

– Вы тоже сегодня не спите?

– Что, мы оставим нашу малышку одну перед днем казни?

Конечно, Исиф шутил. Этот наглый горгуль, всего на двадцать лет старше, а постоянно подшучивал, будто самый главный. Но от его слов шерсть встала дыбом.

– Ты что-то знаешь?

– Ага. – Братья собрались рядом с сестрой, как это всегда делали, сев в круг.

Я осталась в центре. Когда была маленькой, мне нравилось чувствовать защиту тринадцати старших горгулий. Именно она давала уверенность в том, что даже одна горгулья-женщина сможет изменить мир.

– Мелкая. – Ивль щелкнул меня по носу. – Как думаешь выкручиваться?

– От старого Бирма я слышал, что наша маленькая Тамора ввергнет Дохан в пучину войны, – хохотнул Гавль, забарабанив хвостом по полу, поднимая пыль в воздух. – Больше скажу, с твоим-то характером это будет полный апокалипсис.

Пылинки поднимались вверх, кружась и заворачиваясь, а потом плавно оседали вниз. Так обычно происходили ссоры с отцом. Он взвинчивался, а потом остывал, давая плавно сойти на нет нашим конфликтам. Гавль продолжал стучать хвостом, и пыль не хотела опускаться, снова и снова делая заворот и поднимаясь все выше. Я следила, как она поднимается и попадает в луч света. Пыль не становится камнем, она просто светится изнутри. Удивительно.

– Ты меня не слушаешь. – Ивль тоже щелкнул меня по носу. Я потерла лапой морду и оскалилась. – Отец сегодня постоянно совещается со Старейшинами. А после одного звонка ходит злой до горгульего пришествия.

Я потерла лапой ухо, вспоминая прошлую ночь.

– А я заметила, что он до безобразия спокоен. Будто уже что-то решил.

– Представляю Тамору в роли мученицы, изгнанной из Академии, в длинном балахоне до пят, отпевающей молитвы в соборе. Ей дают важное задание по спасению мира, но она путается в одежде, падает и все ломает. Сестренка, ты это сможешь, – хохотнул Ивль.

А вот мне было не до смеха. Надо мной сгущались тучи, а я даже не знала, откуда ждать подвоха.

– Раньше отец был согласен с тем, что женщина должна учиться, а теперь все чаще говорит про традиции послушания женщин и ответственность за нее мужа.

– Да мелкая боится серьезных отношений, – фыркнул Ивль.

Захотелось расцарапать ему морду.

– Любая горгулья боится отношений. Особенно серьезных. Это ж обязанности, ответственности и, в принципе, больше ничего.

Ивль захихикал, разбив круг. Защита крыльев рассыпалась. Вот же гаденыш! Нет, чтобы поддержать сестру, он еще издевается!

– Боится, боится, – не отставал Ивль, – вот выйдешь замуж, будешь степенной дамой, оденешь модную шляпку и будешь расхаживать по крышам с мужем.