Музей Невинности - стр. 45
– Дорогой, ты сегодня много выпил, – тихо заметила она. – Тебе не нравится, как идет подготовка?
– Да нет. Я рад, что помолвка будет в отеле «Хилтон», – попытался я развеять сомнения своей невесты. – Ты же знаешь, что моей матери хотелось видеть на помолвке как можно больше гостей. Вот и она будет довольна…
– Тогда что тебя беспокоит?
– Ничего… Дай-ка мне список приглашенных.
– Он у мамы, ей твоя мама отдала. – Сибель показала головой в сторону моей будущей тещи.
Я встал, сделал несколько шагов, от которых старинное, ветхое строение, каждая доска в котором пела на свой лад, сотрясалось до основания, и сел рядом с ее матерью:
– Простите, я могу взглянуть на список приглашенных?
– Конечно, сынок.
Хотя перед глазами у меня все плыло от ракы, я тотчас нашел имя Тургай-бея и вычеркнул его и в тот же миг, подчиняясь какому-то сладостному внутреннему голосу, вписал вместо него имена Фюсун и ее родителей, а также их адрес на улице Куйулу Бостан, потом вернул ей список и прошептал:
– Сударыня, человек, имя которого я сейчас зачеркнул, долгое время был близким другом нашей семьи, но некоторое время назад, при совершении одной крупной сделки по производству пряжи, его, увы, обуяла жадность, и он сознательно причинил нам много неприятностей. Моя мать об этом не знает.
– Мало кто в наше время ценит старых друзей, хорошие человеческие отношения, как раньше, Кемаль-бей, – понимающе закивала она. – Надеюсь, люди, которых вы вписали вместо него, вас не огорчат. Сколько их?
– Это наши дальние родственники по материнской линии. Учитель истории, его жена, много лет работавшая портнихой, и их восемнадцатилетняя красавица-дочка.
– Вот хорошо! – обрадовалась будущая теща. – Среди приглашенных много молодых людей, и мы беспокоились, что им не с кем будет танцевать.
На обратном пути, засыпая в отцовском «шевроле» 56-й модели, который вел Четин-эфенди, я смотрел на лабиринты всегда темных по ночам главных улиц города, на красоту многовековых стен, которые поверх трещин, плесени и водорослей покрывали политические надписи, на причалы, освещенные прожекторами пароходов «Городских пассажирских линий», на высокие ветви столетних чинар. Отец, заснувший от легкой тряски автомобиля по брусчатке, тихонько похрапывал на заднем сиденье.
Мать была довольна, что все выходит так, как ей хотелось. Обычно, когда мы вместе возвращались из гостей, она прямо в машине излагала свое мнение о тех, у которых мы только что были.
«Прекрасные люди. Сразу видно – порядочные. И такие скромные, благовоспитанные, ничего не скажешь. Но что ж у них такой красивый дом – и в таком состоянии! Как же так можно? Вот жалость-то. Неужели нельзя в порядок его привести? Не верю. Но ты, сынок, не слушай меня! Красивее, образованнее и умнее Сибель тебе во всем Стамбуле девушки не найти».