Муза ночных кошмаров - стр. 53
Махнув запястьем, Сарай отправила их в воздух. Ее птичка тут же испарилась – иллюзия не могла существовать отдельно от своего творца. А Лазло отправил всю свою стаю искать новые насесты и обездвижил их.
– Как это работает? – заинтригованно спросил он у Сарай. – Вся эта трансформация. Есть ли какие-то пределы?
– Только пределы воображения, как я понимаю. Сам скажи, – показала на себя. – Что мне изменить?
– Ничего, – улыбнулся он. Сама мысль казалась абсурдной. – Ты идеальна, как есть.
Сарай зарделась и потупила взгляд. Они неосознанно – или нет – брели по комнате в направлении закутка позади гардеробной, где пряталась кровать Сарай.
– О, даже не знаю, – сказала она. – Как насчет крыльев? Или хотя бы одежды, которая никогда не принадлежала богине отчаяния.
– Должен признать, – начал Лазло, украдкой поглядывая на ее розовую сорочку, – мне очень нравится эта одежда.
Его голос потеплел. Скулы Сарай тоже.
– Имеешь в виду это белье?
– Так вот что это? – невинно поинтересовался он. – Я и не знал.
Сарай фыркнула. Коснулась его рукава:
– Вижу, ты тоже сторонишься нарядов богов.
– Могу переодеться, если хочешь. Я видел камзол, который, я почти уверен, полностью сшит из крыльев жуков.
– Да ладно, – отмахнулась Сарай. – Как-нибудь в другой раз.
– На какое-нибудь официальное мероприятие.
– Именно.
Они миновали дверь в гардеробную и приблизились к закутку, где скрывалась кровать. Она была очень аккуратненькой и узкой.
– Есть еще один момент, – застенчиво начала Сарай.
Лазло увидел, как она обводит поверх шелковой сорочки кольцо вокруг пупка.
– Да? – едва слышно прошептал он. Юноша сглотнул и посмотрел ей в глаза.
– Ты знаешь об элилитах?
– Татуировках?
Он знал, что рисунки наносили на животы девочкам Плача, когда у тех начиналась менструация. Лазло никогда их не видел, только очертания, выгравированные на броне тизерканок.
– Я всегда хотела себе такую, – призналась Сарай. – Я часто видела их у девушек. В смысле в городе, посредством мотыльков. Они лежали на кроватях и обводили рисунок пальцами, и в их снах я чувствовала, что они изменились, будто перешли какую-то черту и уже никогда не будут прежними. У снов есть аура. Я чувствовала то же, что и они, и элилит делала их… могущественными.
В юные годы Сарай не понимала этой силы. Но теперь начала ее постигать. Плодовитость, сексуальность, потенциал, способность создавать и вынашивать жизнь: это женская сила, и чернила чествовали их, связывая со всеми праматерями, жившими за сто лет до них. Но элилиты подразумевали нечто большее, чем плодовитость. Сарай это чувствовала. Они представляли зрелость, но не только в физическом плане. Еще они олицетворяли владение собой – переход из детства, когда тебя создают другие люди, к возрасту, когда ты можешь сам делать выбор и формировать себя самостоятельно.