Муза для чудовища - стр. 25
И так он это уверенно сказал, с сочувствием, но при этом жёстко, что я поверила, и в ту же секунду почувствовала, как зачесались глаза.
– Ну, пожалуйста, Ингвар! – он всё ещё держал меня за руку и я, забыв о гордости, вцепилась в неё, как в спасательный круг. – Отпустите, а? Я никому-никому не скажу, честное слово. И все до копеечки деньги за лечение верну. Только отпустите... Не может же один человек просто взять и похитить другого! У меня своя жизнь, я не хочу...
– Всё дело в том, моя любезная арита, – грустно улыбнулся Эрато, – что я не человек, да и вас в полном смысле этого слова им тоже назвать нельзя.
«Матерь Божья! Это не секта! Это сообщество психов!»
Ар вздохнул, заметив, как меня перекосило от ужаса.
– Вижу, разговор у нас всё же не получается... – легко спрыгнул с кровати и двинулся в направлении двери. – Я велю принести вам книги по истории и справочную литературу, которая используется в таких случаях. И настоятельно вам рекомендую не откладывать чтение в долгий ящик, потому что слушание суда и разбирательство по вашему делу уже через неделю, – он взялся за ручку двери и недовольно цокнул языком. – Ох, как жаль, что вы раньше не очнулись! Ну, не будем отчаиваться, я помогу вам сделать правильный выбор.
– Какое слушание? – взвыла я. – Какое разбирательство? Какой выбор, чёрт вас задери!?
Бросил на меня довольный взгляд, понять бы ещё, что его так радует! И ответил:
– Не волнуйтесь вы так, ничего страшного. Я же сказал, вас здесь не обидят. Суд будет по делу неправомерного использования силы, и вы там выступаете только как свидетельница, а уже потом, после суда, та же коллегия решит, как с вами быть и чьей наречённой вы станете. Не стоит волноваться, я же сказал. Читайте книги, в них всё написано.
И он вышел, а я не завизжала от злости только потому, что слово «наречённая» подействовало на меня так, как действует обух, опускающийся на чью-то голову.
Капец. Неужели я угадала про тайгу?
Полубезумным взглядом я обвела стены места своего заточения – своей больничной палаты – и зацепилась за календарь, висевший справа от раковины. Первое марта. Что там Эрато сказал? Когда грядет то самое заседание, на котором будут решать, кому меня в рабство отдавать? Через неделю? То есть восьмого… И после этого люди удивляются, за что я так все эти праздники ненавижу! Да ёкалэмэнэ, вот за это же!
– В долгий ящик, говоришь, не откладывать… – я схватила с тумбочки верхнюю книжку и ещё раз глянула на календарь. – Значит, восьмого? Ну, и чёрт с вами, выучу я ваши правила!
С волками жить – по-волчьи выть! То есть, если для того, чтобы выжить, мне надо притвориться, что я псих, я притворюсь, корона с меня не свалится.