Мусорщица - стр. 8
– Я решил вас встретить, чтобы не заблудились.
Вика заметила, что он нервничает, как будто сомневается в правильности своих действий. Волнение выдавал все время ускользающий взгляд и беспокойные пальцы рук, которыми Стас то и дело поправлял челку или теребил карман пальто.
Он открыл перед Викой дверь подъезда и кивнул охраннику за длинной монолитной стойкой на первом этаже. Пол, выложенный гладкой молочного цвета плиткой, блестел, словно его только что натерли. Резиновая подошва Викиных ботинок, влажная после улицы, отвечала на каждый шаг громким чавканьем, которое усиливалось эхом. Лифт бесшумно и легко перенес их на шестой этаж.
– Мы идем в квартиру Лады?
– Нет, к нам с мамой. Квартира опечатана, туда не попасть, пока идет следствие, – пояснил Стас.
Двери лифта растворились, и в дальнем конце пустого стерильного коридора Вика заметила приоткрытую дверь. Стоило им сделать несколько шагов, как дверь окончательно распахнулась, и на пороге появилась статная женщина возраста Викиной мамы в компании молодого мужчины, на вид не больше тридцати пяти.
– Тогда до следующего сеанса, – послышался мягкий мужской голос.
Увидев Стаса и Вику, женщина выскользнула в коридор.
– А это как раз моя мать, Алла, а это Матвей – наш психотерапевт. Он очень помогает маме пережить наше горе.
Матвей наградил Вику сдержанной улыбкой и вежливым приветствием. Она подумала, что, если бы терапевт на секунду вышел из пластикового образа услужливого семейного врача, и сменил строгий костюм на толстовку и джинсы, он даже мог бы выглядеть по-мужски привлекательным. На это намекали его пухлые губы с эмоциональной галочкой, а также ухоженные руки с идеальным маникюром и гладкой увлажненной кожей.
Алла производила впечатление дорогой благополучной женщины, чьи годы не только не отняли у неё обаяния, но скорее приумножили его. Вика отметила изобретательный макияж с сияющими розовыми тенями, выполненный без всяких комплексов по поводу морщин. Её безупречно уложенные каштановые волосы без единого намека на седину были уложены назад мягкой волной. Домашний костюм из струящейся бархатистой ткани пыльно-розового цвета выгодно подчеркивал высокую, несмотря на возраст, грудь. Из-под брюк выглядывали пушистые меховые тапочки. И все это у женщины, которая меньше месяца назад потеряла дочь.
– До четверга, – кивнула Алла Матвею, и тот направился к лифтам, однако Вика преградила ему дорогу.
– А я Вика, и Стас пригласил меня вести следствие.
Равнодушие Матвея и та самоуверенность, с которой он направился на выход, разозлили её. Но Вике это понравилось – она впервые обнаружила в себе ту приятную жесткость, почти осязаемую прочность, с которой она раньше работала. Она боялась, что больше не способна на такое. Что она больше никогда не сможет быть достаточно сильной, чтобы вытаскивать правду из людей, чтобы смотреть в их влажные глаза, чтобы задавать вопросы поверх громких просьб прекратить допрос. Матвей остановился, оправив складку на тренче, как будто перед ним вылетел голубь.