Мурмурация - стр. 34
Виктор задумчиво почесал небритый подбородок, потом зачем-то заглянул ей в глаза, после чего махнул рукой.
– А давай, завтра всё равно суббота!
Они смотрели уже третий подряд фильм, причем Аня уже смутно помнила, о чем были первые два, когда она наконец решилась задать вопрос:
– Виктор, а почему мы приехали именно сюда?
– Что ты имеешь ввиду? – Виктор к пицце добавил бутылочку пива и теперь выглядел куда более довольным жизнью, чем всю последнюю неделю.
– Мы поменяли документы, внешний вид, – пояснила Аня. – Почему мы не могли просто затеряться в нашем городе? И ехать в соседнюю область, вещи отдельно, сами электричками. Оно вообще того стоило? Вряд ли меня бы так уж сильно искали, я всего лишь свидетель, причем не самый лучший. Конечно, я сирота…
На этом месте она сглотнула сухой ком и изменившимся голосом меж тем уверенно продолжила:
– Сирота, но мне шестнадцать, и никто не станет бегать за мной, чтобы специально отправить в приют. Ведь так? И в другом районе города не так уж много шансов наткнуться на одноклассников и других знакомых, к тому же они и сами бы не стали подходить. Горе ведь «заразно», – и она показала пальцами две кавычки.
– Ты права, детка, во всем права, – Виктор посмотрел на экран телевизора сквозь бутылку, в которой еще плескалось немного пива. – За одним исключением. С чего ты думаешь, что мы скрываемся здесь из-за тебя?
Аня так поразилась, что добрую минуту не могла сообразить, что ответить, чем и воспользовался её опекун.
– Да, убийца твоих родителей может захотеть закончить начатое, – лениво начал он. – Шансов на это немного, ты же так ничего толком и не рассказала о нем полиции. Но Тадеуш выглядит злопамятным, так что предположим. Однако я и сам нахожусь в бегах, только ищут одинокого мужчину, а не отца с дочкой. И вот меня в городе вычислить могут запросто. Надеюсь, ты помнишь, что нам удалось быстро сменить документы и продать кое-какие драгоценности именно благодаря моим связям среди не самый честных людей?
– Это я помню, – сон снесло волной страха, и Аня с трудом удерживала себя в руках.
Она лихорадочно размышляла, случайно ли Виктор так сказал. Если она переспросит, не сделает ли хуже? А если это проверка, и промолчав, она оставит за спиной сильного и опасного врага? Наконец, она решилась. Отпила газировку, чтобы говорить спокойнее, и негромко спросила:
– Виктор, а почему ты назвал черного человека Тадеушем?
– Потому что это его имя, – кажется, она сделала правильный выбор, он не стал отнекиваться и не разозлился, скорее, наоборот. – А «черный человек» звучит так, будто он демон какой-то.