Мурло - стр. 23
Домрачёв, в дряхлое тело которого успело проникнуть сознание ребёнка, застонал, искренне веря, что его будит отец.
– Пять минуток, – сонно простонал он.
Гена улыбнулся.
– Никаких пять минуток: и так уже до двенадцати дрыхнем. Вставай, Степан, не дуркуй, – строго сказал Гена.
Домрачёв, скуля, лениво открыл левый глаз и, щурясь, взглянул на Гену.
– А, ты, Ген, – разочаровано сказал Степан и закрыл глаз.
– А кто ж? Вставай, кому говорят. А то на рыбалку не поспеем, – Гена стал толкать его в плечо.
– Успеем всё. На машине поедем, – сердито пробурчал Степан Фёдорович.
– Ну, Степан, несерьёзно, в самом деле. Что ж ты, взрослый человек, а будить себя заставляешь как мальчика? Неприлично, честное слово. В гостях ведь, – Гена не хотел задеть Домрачёва – просто хотел его разбудить, но эти слова больно зацепили гостя, и тот, пристыженный, поднялся.
– Вы уж простите, – с испуганным видом, как у подбитого зверька, сказал Степан Фёдорович за завтраком. – Я ж сутки ехал, не спал – вот и заспался у вас маленько, – оправдался он.
– Да что ж я, не понимаю, что ли? – Гена чувствовал себя неловко за то, что отчитал сонного человека.
«Не стоило этого говорить», – подумал он.
– Я не со зла наговорил. А не то опоздали бы на рыбалку.
– Ну на какую рыбалку, Ген? – вмешалась Нина. – Вы ешьте, ешьте, – обратилась она к Домрачёву, голодно смотревшему на блины. – Там снега по колено, – вновь обратилась она к мужу.
– Ты не умничай, давай лучше молока гостю налей. Ты, Степан, – сказал он к Домрачёву, – давно молочка парного не пробовал?
– Парного? – задумался Степан Фёдорович, сжимая в кулаке блин с творогом. – Топлёное, что ли?
– Вот вишь? – улыбаясь, обратился Гена к жене. – Человек молока парного не пробовал никогда, а ты за рыбалку всё.
Нина скорчила жалобную мину и полезла в шкаф за молоком в стеклянной банке. Налив его в кружку и поставив её возле Домрачёва, хозяйка с участием спросила его:
– Вам как спалось? Ничего?
– Замечательно, – с набитым ртом сказал он. – Давненько я так хорошо не спал. – А то ж, – загордилась Нина. – У меня, знаете, сестра летом приезжает. Пообедаем, бывает, она пойдёт, присядет, посидит минуток пять, и я уж слышу – закемарила, – заулыбалась она. – Воздух здесь другой, еда другая. Сестра говорит, только бы и спала.
Домрачёв закивал, но что сказать, не нашёлся.
– Как вам блинчики? Молочко?
– Очень вкусно, – широко улыбался он, набив щёки, как хомяк. Творог чуть не выпадал из его рта.
– Это ж домашнее всё: и творог, и молоко, – хвалилась хозяйка.
– Ого, – сказал Домрачёв, изобразив удивление.