Муравьи - стр. 3

Муравьи еще видят сны.

Молодой самец протягивает лапку к рабочему, которого он хочет разбудить теплом своего тела. Прикосновение дает приятный электрический разряд.

После второго звонка послышалось мышиное шуршание. Какое-то время бабушке Огюсте понадобилось для того, чтобы снять цепочку, затем дверь открылась.

С тех пор как умерли двое ее детей, она жила затворницей на своих тридцати квадратных метрах, вся в прошлом. Хорошего в этом для нее ничего не было, но доброта ее от этого не уменьшилась.

– Я знаю, что это смешно, но надень тапочки. Я натерла паркет.

Джонатан подчинился. Старушка засеменила перед ним, ведя его в гостиную, заставленную мебелью в чехлах. Джонатан сел на край дивана, безуспешно пытаясь не скрипеть пластиком.

– Я так рада, что ты пришел… Ты мне, может быть, не поверишь, но я собиралась на днях тебе позвонить.

– Вот как?

– Вообрази, Эдмон оставил мне кое-что для тебя. Письмо. Он мне сказал: «Если я умру, обязательно отдай это письмо Джонатану».

– Письмо?

– Письмо, да, письмо… Ах ты господи, я уже запамятовала, куда его положила. Подожди секундочку… Он мне отдал это письмо, я ему говорю, что спрячу его, ну и положила в коробку. Наверное, в одну из жестяных коробок в большом шкафу.

Старушка уже было засеменила обутыми в тапочки ногами, но на третьем скользящем шаге остановилась.

– Погоди, что ж это я, совсем, что ли, из ума выжила? Как я тебя принимаю! Вербены[3] хочешь?

– С удовольствием.

Бабушка ушла на кухню и загремела кастрюлями.

– Расскажи немного про себя, Джонатан! – крикнула она.

– Ну.. мне ужасно не везет. Меня выгнали с работы.

Бабушка всунула на мгновение свою мышиную головку в дверь, потом показалась вся целиком, с серьезным выражением лица, упакованная в длинный голубой фартук.

– Тебя выгнали?

– Да.

– Почему?

– Видишь ли, слесарная мастерская – это особый мир. Наша фирма, «SOS-Замок», работает круглосуточно по всему Парижу. Ну а с тех пор, как на одного моего коллегу напали, я отказывался ездить по вечерам в опасные районы. Ну, меня и уволили.

– Ты правильно сделал. Здоровье дороже.

– К тому же я с начальством не сработался…

– А как твои коммуны? В мое время их называли «братствами незадач»… – старушка чуть заметно улыбалась, – то есть «новых задач».

– Я бросил это дело после неудачи с фермой в Пиренеях. Люси надоело готовить и мыть за всеми посуду. К тому же среди нас затесались элементарные дармоеды, ну, мы и разругались. Теперь я живу только с Люси и Николя… А ты, бабушка, как ты живешь?

– Я-то? Существую. Только этим и занята.

– Везет тебе! Ты пережила рубеж тысячелетия…