Мумия из Бютт-о-Кай - стр. 36

– Альбертина Пийош… Или может, Александрина Пийот? – воскликнула Мишлин Баллю.

– Да, кажется, так. Значит, вы ее знаете?

Но вопрос мадам Симоне повис в воздухе – Мишлин Баллю выбежала вон, мысленно проклиная Виктора Легри. Ведь именно он познакомил ее дорогого кузена с этой отвратительной торговкой!

– Если Альфонс с ней крутит, я ему устрою, этому мсье Легри! – проворчала консьержка.

Морис Ломье трижды прошелся по двору, собираясь с духом, и уже занес руку, чтобы постучать, но передумал. После того как в 1894 году Виктор Легри оказал ему серьезную услугу, их отношения были вполне сносными, но Ломье не мог забыть Виктору, что тот когда-то отнял у него прекрасную Таша.

«Он чертовски ловко проводит свои расследования и самоотверженно искал в свое время Лулу[32], но при этом слишком самодоволен. Фотограф-дилетант, который строит из себя мастера! И все же он, наверное, единственный, кто согласится одолжить мне денег. Так что долой сомнения!» – решился Ломье и постучал.

Вышла Таша, одетая по-домашнему просто: в легкую длинную блузу, из-под которой виднелась нижняя юбка, с распущенными волосами – и Ломье отметил про себя, что в такой одежде она еще краше.

– Морис! Какой сюрприз! Вы к Виктору? Он бреется, сейчас я его позову… – Она хотела направиться в ванную, но художник сжал ее локоть.

– Минутку, ласточка, позволь мне побыть хоть минутку с тобой наедине. Ты хорошеешь с каждым днем!

– Дорогой! – крикнула Таша, мягко высвобождаясь. – К тебе пришли!

Морис Ломье разочарованно вздохнул. Услышав громкое мяуканье, опустил взгляд и увидел, что о его черные брюки трется кошка.

– Чудесно, теперь я буду весь в шерсти! – пробормотал он, и в этот момент к нему вышел Виктор.

– Ломье! Какими судьбами? Вы уже завтракали? Хотите кофе?

Они прошли на кухню, где Таша уже готовила для них кофе.

– Как поживает Мими? – вежливо поинтересовался Виктор.

– Она передает вам привет. Если позволите, я стащу у вас для нее один круассан. Мими редко ест досыта, бедняжка.

– Что вы говорите?! – воскликнула Таша.

– Чистую правду, моя красавица! Простите за фамильярность, Легри. Вы, должно быть, уже забыли, что удел живописцев – пустой кошелек.

– Но вы, кажется, не так давно были на пути к успеху. Помните, вы показывали мне наброски к портрету Жоржа Оне[33]? – возразила Таша.

Морис Ломье и Виктор искоса поглядывали друг на друга. Виктор вертел сигарету между пальцами.

– Вы в затруднительном положении, Ломье? Двадцати франков достаточно?

Тот поначалу отказался, но когда Виктор протянул деньги, живо спрятал их в карман.