Мумия из Бютт-о-Кай - стр. 11
Когда, налюбовавшись своим отражением в зеркале шифоньера и сделав выбор в пользу полосок, он величественно спустился по лестнице, хозяйка семейного пансиона вдова Симоне воскликнула: «О, вас и не узнать!» – и это доказывало, что он не ошибся в выборе.
– Что вы хотите этим сказать, Арманда?
– Ах, мсье Баллю!.. Я запрещаю вам называть меня по имени! Хватит красоваться, идите завтракать, кофе и яичница остывают!
Мадам Симоне проводила взглядом любимого квартиросъемщика и, терзаемая смутным беспокойством, вернулась на кухню. На самом деле вдовой она не была: ни с кем и никогда мадам Симоне не была связана узами брака. Однако, понимая, что статус незамужней дамы может смутить квартирантов, которым она предлагала кров и пищу, а также желая опередить неприятные расспросы, она придумала себе трагическую биографию. В ней все было как надо: ветреный супруг, измучивший ее изменами, его преждевременная гибель под колесами экипажа и наконец законное наследство.
О своем реальном прошлом Арманда Симоне предпочитала не вспоминать. С юности она жила исключительно за счет своих прелестей, но в конце концов ей повезло: она стала содержанкой у богатого старика, хозяина дома на улице Рамбютто. Длившиеся пять лет отношения не были освящены церковью, но зато он оставил ей неплохое наследство. С годами Арманда располнела, сменила прическу и теперь не боялась, что кто-то из прежних клиентов может ее узнать. Почти все свои средства она вложила в этот дом в зажиточном квартале Гренель, расположенный недалеко от мэрии, церкви и старинного замка, где теперь стояла пожарная часть.
В дверь позвонили. Катрин, служанка, пошла открывать. Она впустила пухленькую низкорослую женщину, укутанную в шали и в шляпке с перьями. Мадам Симоне сразу узнала Мишлин Баллю, кузину самовлюбленного Альфонса.
Мадам Симоне ее недолюбливала: каждое второе воскресенье эта толстуха отправлялась с братцем на прогулку, а после они обедали в каких-то дешевых забегаловках, вместо того чтобы столоваться у нее.
– Капитан Баллю завтракает, – объявила она с плохо скрытой неприязнью.
– Ну что ж, я пока с ним поболтаю! – невозмутимо ответила та.
Мадам Симоне пожала плечами. Она считала ниже своего достоинства общение с какой-то консьержкой. Что ж, тем хуже, капитан Баллю останется без дополнительных бутербродов. Она не станет долго терпеть присутствие этой расфуфыренной тушки.
Кроме Альфонса Баллю, за столом сидел Адемар Фендорж, бывший преподаватель латыни в религиозном училище. Теперь, выйдя на пенсию, он часами гулял в саду Тюильри, куда в обеденный перерыв приходили молоденькие девушки, которых он развлекал с помощью своей латыни. Этот дородный книгочей с длинными крашеными волосами произвел сильное впечатление на Мишлин, особенно после того как кузен рассказал ей о том, что тридцать лет назад, в молодости, латинист участвовал в раскопках останков доисторических животных в песчаном карьере на улице Сен-Шарль.