Мультяшка - стр. 12

Он осмотрел Миру с головы до ног, оценил приобретение, скользнул липким взглядом по бёдрам и остановился на лице, не отводя взгляда.

Интересно, чем этот человек провинился перед дедом, что его постигла участь стать супругом Мирославы. Или это честь для него? Он рад этому обстоятельству или нет? По непроницаемому взгляду было не понять, да и какое это имело значение?

Мирослава вскочила, выпалила дедушке всё, что думала в этот момент, и убежала к себе в комнату, закрылась там, а потом в ванной, плача и раскидывая вещи в отчаянии. Разбившийся флакон духов наполнил помещение сладким запахом.

Когда Мира вышла, Целестина сидела на краешке кровати и перебирала сморщенными руками шёлковое покрывало. Она подняла сухой взгляд, нагнула голову вбок и произнесла.

– Максим хороший молодой человек, он не поступит с тобой дурно, да и дедушка никогда не позволит обидеть тебя, он всего лишь хочет дать тебе защиту, заботится о тебе.

– Дать мне защиту? Защитить?! – Мира зло расхохоталась. – А кто меня защитит от него самого?

– Мира… со временем ты поймёшь его, – вздохнула ассистентка.

Мирослава сомневалась, что когда-нибудь поймёт своего деда. Но сумела уговорить себя, не без помощи Целестины, что конца света не произошло. В конце концов, это просто формальность, юридический аспект для спокойствия деда.

Договор. Не более того. Никто, в том числе дедушка, не может заставить её жить со своим «мужем», да и разводы никто не отменял.

Главное – продержаться, пока не выпустят Данилу.

Ужин длился уже больше часа. Никаких особенно изысканных блюд в этом доме не подавали, или Максим просто не попадал на такие приёмы. Сильвестр любил повторять, что пища должна быть простой, сытной, и её должно быть много. Именно по такому принципу и был накрыт ужин на четыре персоны. На выбор горячее, мясное или рыбное, овощи, зерновые, лёгкие салаты и суп-пюре из тыквы, немного необычное блюдо для ужина.

Сначала за столом были двое. Максим и Сильвестр, который погрузился в пережёвывание пищи, как в самое важное событие если не всей жизни, то дня. Максиму же кусок не лез в горло. Он сделал несколько глотков воды и, пытаясь скрыть отвращение, смотрел на кусок хорошо прожаренного мяса. Рыбу он не любил с детства. В любое другое время Максим с аппетитом съел бы этот стейк – после перелёта и алкоголя практически на пустой желудок. В любое другое, но не сейчас. Комок, стоявший поперёк горла, осложнял даже дыхание, не то что глотание.

Подошла Целестина, Сильвестр даже не поднял глаза, прислуга пододвинула стул и методично наполнила фарфоровую тарелку, наливая клюквенный морс в бокал.