Мухи - стр. 22

На экране Нэнси сходила по деревянной лестнице ниже и ниже, в подсвеченную оранжевыми лампами котельную.

Пока она воевала с Крюгером, Саша застелила постель, надела домашнюю футболку и завалилась в кровать. Пружины подстроились под ее спину, узнали хозяйку. Саша потянулась, зевнула. Снова представила, где будут висеть полки, где – храниться конспекты. Настольная лампа, девичьи побрякушки, плюшевые звери добавят уют, растопят черствое сердце квартиры.

Она взяла телефон, загрузила свой профиль в социальной сети. Кто-то предлагал ей дружбу.

Роман Вещук. Знакомая добродушная улыбка на аватарке, знакомые кудри.

Ба, да это же наш историк.

Поставил лайки под десятком ее фотографий.

Саша усмехнулась, набросала сообщение:

«Как ты меня нашел?»

Рома не замедлил с ответом:

«Не так много Саш Алексиных. Чем занимаешься?»

«Привыкаю к новой спальне».

Она прошлась по его альбомам. Практика, универ, поход в горы. Рома увлекался пейнтболом и рыбалкой, в аудиозаписях (плюсик в книгу плюсиков) обнаружились «Duran Duran» и «Агата Кристи».

Его страничка прошла проверку.

Капнуло сообщение:

«У тебя есть любимый писатель?»

«Эдгар По».

«Ого! Такие девушки существуют?»

«Флиртуешь?» – хмыкнула Саша.

Мама выключила телевизор, крикнула из-за дверей:

– Солнышко, я спать!

– Спокойной ночи, ма.

Она тоже погасила свет и залезла под одеяло. Еще час переписывалась с Ромой: о музыке, кино, учебе…

«Вот и первый приятель здесь», – подумала она, откладывая телефон. Рома пообещал завтра показать окрестности.

Саша зевнула, устраиваясь поудобнее. В темноте едва различались силуэты нераспакованных коробок, мебели.

В детстве она молилась перед сном, повзрослев – забросила. Но сегодня захотелось поблагодарить того, кто наверху. Спасибо, если ты существуешь. Пускай нам будет хорошо, пожалуйста.

Веки тяжелели, она подумала сонно, что за отодвинутым от стены шкафом может кто-то таиться, какой-нибудь Крюгер. Там, в проходе, за гардеробом.

Она укрылась с головой, спряталась под одеяло и вскоре увидела луну в темноте.

Луна была круглой

(здесь всегда полнолуние, – подсказал на ушко встревоженный шепот)

и огромной, точно она вплотную приблизила к земле свой плоский щербатый лик, в кратерах и моренах. Ее мертвенного света хватало, чтоб озарить каждую трещинку на красно-буром фасаде, каждую черепицу двускатной крыши.

Саша стояла в десяти метрах от дома, и ветерок трепал подол ее футболки, ткань клеилась к телу. Голые ноги. Босые ступни. Сочная трава покалывала пятки, доставала до щиколоток. Сорные злаки вытеснили цветы с клубы, сама клумба исчезла под зеленым мерно колышущимся морем, чьи волны подступали к зданию, и кругом ничего не было, кроме трав.