Мухи - стр. 11

«Есть шанс, что его скоро демонтируют», – сказала Шура.

– А мы закупили ведра для колодезной воды? Чугунку, свечи?

– Газ, вода, все в комплекте. А завтра нам установят модем.

– Ну же, – хлопнул в ладоши папа, – исследуем территорию!

Они вышли из машины. Ветер приглаживал некошеную траву. Дети не обращали никакого внимания на новоприбывших, а вот смешная, словно сшитая из разных клочков шерсти кошка перестала лизать лапу и повернула к ним треугольную мордочку. Изумрудные глаза источали любопытство.

– До остановки пятнадцать минут пешком, – сказала мама, – до станции – минут двадцать через микрорайон.

– Тут где-то минеральный источник был, – задумчиво проговорил отец. – И даже яхт-клуб.

Саша вообразила кораблик, пробирающийся заиленным руслом Змийки.

– А здесь, наверное, жили отдыхающие.

Саша заставила себя думать об общежитиях, по которым они с мамой скитались.

На рельефном фасаде висела табличка: «Первомайская, д. 1». Газон окаймляла бордюрная лента, приветливо кивали бутонами тюльпаны, вился к подоконникам плющ. Две массивные лавочки вызвали ассоциации с каменными львами, застывшими у входа во дворец.

Мама приобняла Сашу за талию:

– Угадай, где наша квартира?

«В городе», – подумала Саша, и глаза защипало.

Она молча указала на второй этаж.

– В точку!

Тропка вилась от подъезда к кустам, к красивым и нарядным высоткам. Их окна переливались в оправе стеклопакетов, дразнили.

Что скажет Ксеня? Что сказал бы Леша?

Папа вытаскивал из багажника пакеты, мама покусывала ногти, смотрела на ризалит и полукруглые фронтоны, словно тщилась разглядеть в них свое будущее.

Саша побрела по двору, к южному его краю.

– Доча…

– Пусть осмотрится, – вмешался папа. – А мы на скамейке посидим.

Пырей пружинил под кедами. Ветерок обдувал взмокший лоб.

«Ну зачем, ну зачем ты умер?» – вопрошала она дядю Альберта.

За углом простиралось ничто. Пустота из двух половинок, зеленой и голубой.

На секунду показалось, что если она сейчас топнет ногой, то мир полетит в тартарары, долбаный д. 1 по Первомайской покатится, как перекати-поле. Обрушатся кремовые новостройки, степь сомнется, будто бумага, и все это ухнет в пропасть, где ему и место.

Проводки наушников щекотали шею, на глаза навернулась влага, но Саша похлопала ресницами и сильно сжала кулаки, не давая слезам пролиться.

Прищурилась на солнце, чтобы оно сожгло клокочущую в душе дрянь.

«Мы больше не бомжи», – сказала Александра Вадимовна.

Рядом мяукнуло тоненько, звук доносился из крошечного оконца у самой земли. Зарешеченный квадрат и сырая мгла за ним.

– Кис-кис-кис, – позвала Саша, но мяуканье не повторилось.