Муха - стр. 11

– Ребята! Кто зимует впервые – держитесь подле старших. Средние – рядом с родителями. Всё будет хорошо, не волнуйтесь! Жду всех весной!

Пока я разглагольствовал с рыбами, где-то на юго-западе обзора13 заметил, нет – почувствовал, как промелькнуло нечто. Не образ, но ощущение смазанного дрогнувшей рукой снимка.

– Ну! – Грозно говорю я. – И кто это тут у нас ходит, без спросу!? Мышь?!! Выходи сейчас же!

Под пнём, что удобно развалясь лежал на берегу пруда, что-то зашуршало. Я наклонился, но ничего не увидел. Шорох повторился, и вскоре затих.

– Хватит прихорашиваться, иди-ка я на тебя полюбуюсь! Чего это ты так стыдлива?! Шкодить не стесняешься.

Словно в ответ на мои увещевания14, на тропинку, свесив голову, вышла землеройка15.

– Виниться вышла? – Изумился я. Землеройка кротко и шумно вздохнула.

– Марш под ёлку! Там синицы кое-что обронили. – Пожалел малышку я, и подбодрил, – Не тушуйся, держись к нам ближе!

Обрадованная, она вприпрыжку добралась до просыпанного птицами угощения, и с видимым аппетитом принялась подбирать.

«Как же хорошо, что синицы такие неряхи! – Подумалось мне. – И осень не окажется единственной и последней для этой длинноносой крохи»16.

Природа будто бы образумилась. А надолго ли, о том не знает и сама.

Холодная майская ночь. Мы лежим на голых матрасах, ими же прикрываемся, и, чтобы спастись от комаров, которые готовы обглодать до костей, поём. Пока звучат голоса, комары слушают и молчат. Стоит только перестать петь, как под бесконечный фальцет верхнего «ля» голодная публика принимается терзать незащищённые участки тела. Насекомые норовят проникнуть внутрь при вдохе, а выдох воспринимают, как призыв к действию. Мы страшно утомлены, мы больше, чем несчастны. Сон давит, тихонько касаясь лба, но кроме спасительного рассвета, который прогонит всю эту нечисть прочь, уже не хочется ничего.

– Девочки, ау! Просыпаемся! Надо успеть, пока не рассвело. Птицы нас не станут ждать!

– Да кто тут говорил про сон? Разве здесь это возможно?!– Отзываемся мы хриплыми голосами и вылезаем из-под нор матрасов.

Мы – студенты, приехали на практику учиться слушать и узнавать птиц по голосам.

– Вот, видите, это соловей. – Нежно улыбаясь, преподаватель указывает куда-то поверх наших голов.

Пытаясь разглядеть птичку, сквозь налитые укусами веки, мы киваем согласно. А что остаётся? Мы с трудом узнаём друг друга на расстоянии вытянутой руки, а уж соловья в буйной весенней листве нам не разглядеть никак.