Мудрость и величие. Часть 3 - стр. 22
– Ты все еще можешь попросить о помощи Суртаза, – теперь уже мне отчаянно хочется оттянуть момент, когда придется брать в руки щипчики.
– Не могу, и ты это уже знаешь.
Альд легонько дергает головой, и мне кажется, что я слышу шелест, с которым осыпаются на пол тончайшие костяные чешуйки. Свежие срезы на черепе лича выделяются чуть более светлым цветом.
– Так, теперь эту… – я беру в руки тяжелый пузырек, – жидкую кость наносить сначала на все выемки, а потом уже по ним раскладывать камни или?..
– Нет, по очереди. Наносишь состав, кладешь камень, переходишь к следующему гнезду.
– Дай угадаю, это еще и делать надо как можно быстрее?
– Ты – сама прозорливость, – ехидно отзывается этот гад.
– Знаешь, что меня в этой ситуации утешает? – в тон ему спрашиваю я.
– И что же?
– Что ты нервничаешь не меньше, чем я.
– Пожалуй, даже сильнее, – заявляет Альд. – Потому что знаю, что меня ждет.
Я же ловлю себя на мысли, что совсем недавно его беспокойство вызвало бы у меня или недоумение, или состояние, близкое к панике. Первое – от моего непонимания происходящего и нежелания подселенца объяснять. Второе – от осознания, что раз уж он нервничает, значит, дело совсем плохо. А сейчас…
А сейчас беспокойный вид Альда почему-то успокаивает. Дает ощущение власти. И заодно служит очередным доказательством того, что бывший подселенец – не настолько непоколебимый и безупречный, каким казался в прошлом. От этого тоже становится спокойнее. Значит, через много-много лет у меня тоже есть шанс стать могущественными личем.
– О том, что тебя ждет, мне лучше не знать, я так понимаю?
Вкрадчивый тон моего голоса – чистая случайность. Само получилось.
– Ты знаешь достаточно, чтобы выполнить порученную задачу быстро и аккуратно. Остальное уже – моя забота.
Ответ звучит настолько резко, что становится понятно – дальше терпение бывшего подселенца лучше не испытывать. Поэтому я сосредотачиваюсь на том, чтобы вытащить плотно притертую пробку из пузырька. На это уходят добрые полминуты, на протяжении которых Альд сидит совершенно неподвижно и безмолвно. И понимание того, насколько томительным для него является это ожидание, совсем не прибавляет сноровки моим рукам.
Наконец, пробка поддается, и сквозь широкое горлышко я вижу вязкую светлую массу в недрах пузырька из темного стекла. Поставив склянку на стол, я беру плоскую ложку и осторожно опускаю ее в жидкую кость.
– А как быстро эта штука застывает?
– За пределами сосуда – пять минут максимум, – голос бывшего подселенца звучит ровно и безэмоционально.
Кивнув, показываю, что услышала. Затем подхватываю пузырек – торчащая из горлышка рукоятка даже не шелохнулась. Ищу взглядом щипчики, чтобы потом быстро сменить инструмент.