Мудрость и величие. Часть 2 - стр. 12
– Кое-кому? Что ты имеешь в виду?
– Алонт и Ваан при смерти. И за выживание обоих я не ручаюсь… – лич опускает голову, будто бы рассматривая разложенные перед ним инструменты. Большинство из них похоже на причудливые ножи и крючки. А за ними виднеются несколько маленьких склянок из темного стекла. После секундного молчания Альд неохотно добавляет: – Мне сейчас и одного-то вытягивать рискованно, но… – в его голосе слышится горечь. – Я должен попытаться.
Интересно, это тоже его решение или все-таки приказ Суртаза? Внутреннее чутье подсказывает мне, что второе. Но помня, насколько болезненным для бывшего подселенеца является каждое напоминание о его подневольности… Я решаю оставить этот вопрос при себе. Тем более, что этот заносчивый зануда с непомерным самомнением при жизни был лекарем, так что первый вариант тоже вполне вероятен.
Мои руки начинают подрагивать – хочется верить, что от волнения за жизни хоть и не слишком близких, но все же не совсем уж безразличных людей, а не от слов Альда о том, что предстоящий ритуал – или ритуалы – риск для него самого. Растерявшись от роящихся в черепушке мыслей, я опять не успеваю ничего ответить.
Лич плавно пролетает мимо меня к двери, ведущей в коридор с лестницей. В руках он держит какую-то металлическую тарелку, и на ней действительно осколки стекла. Похоже, это была какая-то склянка.
– Надеюсь, тебе хватит одного часа, – остановившись у двери, добавляет Альд. – Чтобы решить, кто тебе нужнее.
– Что значит – выбирать? – вскидываюсь я.
– Что тебе непонятно в этом слове? – держась неестественно прямо, Альд зависает перед дверью, так ее и не коснувшись.
– Все непонятно, – мне удается подняться в воздух и выровняться. Работа чар потихоньку стабилизируется, но меня все еще слегка потряхивает. – Почему выбирать?
– Кажется, я уже говорил, что не смогу спасти обоих, – теперь в голосе бывшего подселенца улавливается глухое раздражение.
– Нет-нет, я имела в виду другое… – собравшись с мыслями, я преодолеваю неожиданный приступ косноязычия и уточняю свой вопрос. – Почему именно я должна выбирать, кому из них жить?
– Потому что мне все равно, – едва заметное пожатие плеч, покрытых плотной темно-синей тканью, отдает какой-то усталой обреченностью.
– А Суртаз?
– А Суртаз, – эхом отзывается Альд, берясь за ручку двери, – уже два дня, как не выходит из подвала. Забрал все свои артефакты и заперся, никого к себе не пускает и даже ментальную связь блокирует. Никак с ним не связаться.
Одной рукой лич открывает дверь, при этом тарелка в другой кренится настолько сильно, что мне кажется – темные осколки вот-вот полетят на пол. Но обошлось, лич это тоже замечает.