Мрак твоего сознания - стр. 33

Эволюция голубых гигантов очень интересна, однако до конца не изучена и непонятна астрономами. После того, как запасы водорода в ядре такой звезды исчерпываются, она переходит в фазу голубого сверхгиганта. Далее, как полагали раньше, для взрыва сверхновой голубому сверхгиганту необходимо пройти стадию красного сверхгиганта, однако сверхновая звезда, вспыхнувшая на окраине туманности – отчего то взорвалась.

Но это еще не все из разряда парадоксов. Некоторые голубые гиганты, массы которых лежат в пределах от десяти до двенадцати солнечных масс, не взрываются, а продолжают эволюционировать, в итоге превращаясь в кислородно-неоновые белые карлики. Природа такого преобразования подобных голубых гигантов для астрофизиков продолжает оставаться загадкой.

      У Ширана солнце было синим гигантом, но было оно очень далеко и святилось маленькой голубой точкой. От этого наша атмосфера была поддернута розово желтой дымкой, облака имели фиолетовый градиент, в зависимости он погодных условий. Закаты были вообще впечатляющие. Ярко лиловый с необычайно глубоким сапфировым центром. Это было, пожалуй, единственное, что мне нравилось на Ширане. Моей родной планетой. Но я родилась на самом деле в космосе, а родной дом хоть и стоял на планете, таковым мне уже не являлся. Временный порт. Но меня там мало того, что никто не ждёт, я изгнанница. Да, да. Я убила свою сокурсницу и меня выгнали вон практически без возможности возврата. Я не хочу об этом вспоминать, хоть и всецело осознавая свою вину. Но я не считала это несправедливым, за потерю контроля над даром в сознательном возрасте могут и убить в ответ. Но меня почему-то просто выгнали. Теперь я лечу спасать кого то, всецело доверившись словам без задней мысли. Я почувствую всегда, когда кто-то захочет заманить меня в ловушку на уровне инстинктов моего эмпатически развитому обонянию. Почему и люблю закаты, изучая под его мерцанием ярких красок свои темные стороны, когда я любовалась, находясь на Ширане, во время работы ли или просто лирического одинокого вечера в своей домашней лаборатории – наводил на меня особенную глухую тоску. Я опасна для самой себя. Я некромант, дарующий смерть любому силой мысли, но остро чувствующий даже сквозь эмоциональные блоки его эмоции.

Но иногда я видела надежду и выход, когда особенно долго засматривалась в думах на синий центр. И так длилось два часа. Два часа заката, я считала это символичным, иногда подсказкой, что я на черной полосе ночи, ближе к своей подвластной стихии, усиленная множеством возможностей, как усыпанный звёздами космос.