Можно тебя навсегда - стр. 23
Богдан никогда пристально её не рассматривал, не приглядывался к ступням, ладоням, коленям, но живя рядом с человеком, автоматически отмечаешь детали, запоминаешь бытовые привычки. Тапочки Крош в прихожей рядом с обувью Богдана смотрелись почти детскими, развешанная для сушки объёмная футболка едва ли прикрыла бы его пупок, а в перчатки поместились бы не больше трёх пальцев, приди ему в голову идиотическая мысль их примерить.
Потом ужинали. Сидели за одним столом, ели отварной картофель, салат и запечённый куриный рулет, передавали друг другу соль, разговаривали. Если задуматься – странная ситуация. Она – беременная от другого. Он – якобы строит отношения с другой. У них же почти совместный быт и ужины.
– Декретные получу, – поделилась мыслями Женя, Богдан поднял взгляд от тарелки. – Как думаешь, что лучше купить – посудомоечную машину или швейную?
– Швейная у тебя есть.
– Она на ладан дышит, операций не хватает, – махнула рукой Крош. – А с посудомойкой удобно. Удобно же? – она уставилась на Богдана.
– Удобно, наверное. Никогда не задумывался.
– У тебя нет посудомойки? – Крош с подозрением посмотрела на собеседника. Сказано было таким тоном, словно он только что заявил, что у слона нет хобота, а Земля квадратная.
– В Москве есть, а дома – нет, – он мимоходом отметил, что его дом уже не Москва. – Крош, ты не поверишь, я живу с братом и его девушкой в одном доме.
– Большой дом, наверное.
– Средняя двушка, по российским меркам. Твоя квартира больше, – он подмигнул открывшей рот Жене.
– Я думала ты…
– Олигарх?
– Ну не олигарх…
– Просто мне этого не нужно. Просторный дом, квартира. Когда есть семья, дети – актуально, мне хватает одной комнаты, чтобы переночевать. Иногда сплю в машине или на конюшне.
– С лошадьми?!
– Нет, конечно. В рабочем кабинете административного корпуса, там и душ есть.
– Понятно.
– Так что с машиной-то? – перевёл разговор Богдан.
Обсуждать свою жизнь желания не испытывал. Богдану действительно хватало дома, купленного сразу по приезду в Хакасию. Тогда он был уверен, что жильё временное, отстроится, перевезёт Яну с Аришкой, халупу оставит Егору. Коневодческий бизнес не мега-прибыльное дело, трудоёмкое, требующее огромных вложений, на отдельный дом у родственника не было денег. Всё изменилось в один миг, у Богдана были силы на физическое существование, а планов на жизнь не осталось. Жил и жил, катился, как сухоцвет перекати-поле.
– Не знаю, надо подумать, что нужнее.
Богдан убирал со стола, Женя мыла посуду, хмурясь своим мыслям, а потом упала на диван, упираясь в угол, подложила под поясницу подушку и вытянула ноги. Богдан автоматически закинул их себе на колени и начал массировать. Крош мучили отёки, он не знал, насколько это опасно, но ноги к концу дня выглядели надутыми. Женя хваталась то за поясницу, то потирала икры, борясь с собственным животом, а то тяжело вздыхала. Когда он впервые взял маленькие ступни в руки, она завизжала от неожиданности, пришлось успокаивать.