Может быть, позже.... - стр. 18

– Опа! – отравление или естественные причины Быстрицкая могла еще допустить, но такое сообщение сбивало с толку. По всей истории его жизни не похоже было, чтобы крупный бизнесмен Владимир Смирнов был банальным наркоманом. Еще одна странность заставляла по-новому отнестись к кругу подозреваемых. Но Стожарову сейчас было не до размышлений. Он кивнул:

– Да-да, наркота, нечего на меня смотреть, не я его вскрывал.

– Понимаю, думать тебе сейчас тяжело, – кивнула Быстрицкая. – Только один вопрос: как она его убила? И как она смогла так быстро скрыться с места происшествия, что ее никто не видел? Вышла из офиса – все видели. Как обратно заходила – никто не видел, хотя охранник на входе курил, секретарь спускалась и возвращалась, уборщик в коридоре торчал. Как они ругались, весь офис слышал. Не во время же ссоры она ему внутривенно отраву вводила.

– Ты это понимаешь, я это понимаю, Репину попробуй это объясни, – Стожаров вытащил сигарету, постучал ею задумчиво по столу, потом закурил от зажигалки.

– У них в офисе есть видеонаблюдение? – осведомилась осторожно Мария, не отрывая глаз от бумаг.

– Уже проверили, есть. Только вот в кабинете шефа и в туалете его нет. Она могла его и во время разговора уколоть. Потом он вышел в туалет – и капец, – Стожаров, прищурив один глаз, смотрел на нее, словно пытался понять, знает ли она больше, чем говорит. – Я сейчас с Репиным к нотариусу. Тебя подбросить?

– Если не трудно.

Через полчаса они были на месте. Репин, заняв переднее пассажирское сиденье, всю дорогу наставительным тоном рассказывал своим спутникам, как важно правильно определить основную следственную версию – и дело в шляпе. Крупный, краснолицый, громогласный, с копной очень густых каштановых волос, он оставлял после себя ощущение мамонта, несущегося прямо на собеседника. Он всегда во всем был уверен, отбрасывая небрежно несущественные мелочи и детали. Быстрицкая знала его год или два, и за это время ее не покидало чувство, что у Репина есть скрытая форма мании величия. Она предпочитала избегать по возможности общения с ним, но сейчас от этого некуда было деться. Мария поэтому скромненько спряталась на сиденье прямо за спиной Репина, чтобы он не смог ее увидеть, и молчала всю дорогу.

Стожаров же, хотя и кивал на репинские картинные прокламации, кажется, не слышал его, полностью поглощенный вождением.

Едва машина затормозила, Мария с облегчением вырвалась из салона на воздух. Следом уже вылезал Репин и игриво сообщил ей, настигнув на крыльце нотариальной конторы и тронув за локоть: