Может быть, он? - стр. 5
— Вот и всё, — хлопает он багажником, пока я гадаю: загар египетский, карибский, средиземноморский? — Можешь ехать.
Возвращаясь из укрытия, критически осматриваю колесо.
— Надеюсь, я заслужил? Пусть не прощения, но хотя бы «спасибо»? — бросает он ключи от машины в мою протянутую ладонь.
— М-м-м… Спасибо, — отстраняюсь я, боясь задохнуться в таком количестве тестостерона, собственных разбушевавшихся гормонов и запаха мазута, парфюма и его кожи, нагретой солнцем. А ведь он даже не особо красив, чёрт его подери, просто дьявольски сексуален, а с этими перепачканными руками даже больше чем прежде.
— Мирослав, — представляется он.
— М-м-м… Мирослав, — повторяю я.
Нет, этот всё испортит, — выношу вердикт. — В этого я влюблюсь. А мне сейчас меньше всего нужны новые отношения. Я от старых-то ещё не отошла.
— Как? Ты тоже Мирослав? Неожиданно, — улыбается он.
— Кристина Валерьевна, — задираю я подбородок и показываю большим пальцем на подъезжающий к остановке автобус. — Кажется, мне пора.
— Да, кажется, ты припарковалась в неположенном месте. Нарушаем, Кристина Валерьевна, — лыбится он, давая мне возможность сесть в машину. — Осторожнее на дороге, моя пленительная.
Я не сразу попадаю ключом в замок зажигания. Он снова назвал меня «моя»?
Пленительная? Так ещё говорят?
Сам ты «пленительная», — фыркаю я, чувствуя, как сбилось дыхание. Ткнув в подставку стакан с остатками кофе, наконец завожу машину.
Она свистит, рычит и издаёт звуки, за которые меня ненавидит весь район, когда я завожу её в семь утра, особенно в выходные. Но меня тоже не спрашивали, когда рожали остальные шесть миллиардов человек, поэтому я не обязана считаться со всеми, кому что-то не нравится.
Он просовывает голову в окно. Мирослав. Ну надо же. Замираю в предвкушении и даже на всякий случай думаю, помню ли наизусть свой новый номер телефона…
— Не заводи машину с включённым кондиционером, — шепчет он мне на ухо.
Или кажется, что шепчет. Таким ровным спокойным голосом обычно говорят люди, от чьей уверенности в себе и способности владеть ситуацией зависят чужие жизни. Разведчики, пилоты, хирурги… Уважаемые пассажиры, говорит командир корабля. Наш самолёт стремительно падает в море. Температура воды плюс двадцать пять градусов…
Именно так он и говорит, как по спине мягким пёрышком:
— И она не будет свистеть. А вообще, надо подтянуть приводной ремень. Ну и залатать пробитое колесо. Вот, тут неплохо делают, — добавляет он неожиданно, пока я думаю, что есть мужики «Упаси, Господи!» а есть как этот — «Господи! Прости меня, грешную!».